Книга Хризолит и Бирюза, страница 3 – Мария Озера

Мысли о согласии на предложение Жизель стали приходить ко мне всё чаще — не как искушение, а как логика. Зарплаты помощницы обувного мастера едва хватало на комнату и еду. Какие там увлечения, какие покупки для души? Даже лишняя булочка — уже роскошь. И это в самом «приличном» районе Нижнего города. В другие — те, что пахнут крысами и дешёвым спиртом — соваться я не хотела.

Я заметила, что стала невольной тенью портовой жизни. Время от времени приходила сюда — просто сидеть. Удобно устроившись на соседнем причале, свесив ноги в пустоту, я наблюдала за тем, как пульсирует город у края воды. Пристань — это место встречи земли и моря, начало и конец любого пути. Здесь всё живёт: от крохотных рыбацких лодчонок до пузатых грузовых гигантов, что оседают у пирсов. Грузчики, механики, моряки — все сновали по своим делам, кипело движение, гудели голоса, трещали лебёдки, пахло солью, железом и потом.

И вот я сидела среди всего этого, почти растворившись, почти никому не нужная. И задавала себе один-единственный вопрос:

Что мной движет на самом деле?

Любопытство? Интерес к тому, как живут те, кто давно вылез из грязи?

Или — жажда праздной жизни… купленной ценой собственного тела?

— Офелия!

Я дернулась от неожиданности и выронила лист дуба в море.

Охвативший пристань крик принадлежал моей соседке по комнате — Кристе.

Кстати, уже, бывшей соседке.

Проблемы с активным раздумыванием над предложением начались еще из-за того, что она решила принять такое же от Жизель и теперь переезжает в апартаменты, которые уцепила в Верхнем городе на деньги богачей. Сказки про свои похождения она рассказывала дивные, но ровно такие же дивные, как и ужасы. Страшнее сифилиса, наверное, богатые мужчины и женщины. Даже коллекторы и парочка душных сынков хозяйки по сравнению с ними — мошки. Хуже всего, когда люди имеют все и не знают, чем заполнить дыру в своей душе.

Лицо Кристаны светилось лучезарной улыбкой, словно солнце само заблудилось в её румяных, чуть полных щеках. Взбалмошный морской ветер, постоянный спутник пристани, играл с её пылающими, словно закатные огни, волосами, взбивая локоны в дикие вихри, из-за которых яркие лучи солнца, переливаясь, мелькали между кудрями.

Она всегда умела подчеркивать свои пышные формы — ремни, ленты, даже простые верёвки, умело обвивавшие талию или бедра, становились частью её чарующего облика. Честно слово, с каждым её появлением на улицах за ней словно тянулся шлейф из восхищённых взглядов и слюней — вся пристань будто затаив дыхание наблюдала, как Криста шагает, и никто не мог остаться равнодушным.

Поэтому для Кристы эта работа была не более, чем развлечением, своего рода, авантюрой. Ее девиз по жизни — «Живем лишь раз! Лучше попробовать все блага мира и умереть шлюхой, чем прожить невинной в трущобах» и я в чем-то с ней была согласна.

— Офелия, ты даже не представляешь, у кого я была прошлой ночью! — восторженно тараторила Криста, с хитрой улыбкой заправляя за ухо растрепавшиеся рыжие завитки, которые непослушно выпадали из её причёски под дуновениями ветра.

Я мысленно готовилась к очередной порции рассказов о самых разных извращенцах и странных прихотях, пока она размещалась рядом со мной на пристани, но всё же собрала себя и сделала на лице «вопросительную» гримасу — ту самую, которая говорит: «Говори, не томи».