Книга Хризолит и Бирюза, страница 336 – Мария Озера

— Иден?! — удивленным шепотом произнесла я, поворачивая голову к обладателю длинных ног.

Мужчина сонно потер глаза, приходя в себя.

Я растерянно смотрела на Идена, его волосы были растрепаны, а глаза все еще наполнены сном. Внутри меня все заклокотало, смешавшись с облегчением и легкой неловкостью. Я с удовольствием отодвинула его ногу и поднялась, сделав шаг назад, чтобы дать ему возможность встать. Мои пальцы нервно заскользили по ночной сорочке, пытаясь поправить ее.

— Что ты здесь делаешь в такое время? — спросила я, стараясь вложить в голос лёгкость.

— Я знал, что ты проголодаешься, — пробормотал он, лениво потянувшись. Теплое дыхание коснулось моего лица, сердце сделало кульбит. — И решил тебя подкараулить.

Я попыталась скрыть следы смущения, хотя это и не нужно было в той темноте, в которой мы находились.

— Ничего особенного, — ответил он с улыбкой. — Просто твой любимый чай, фрукты и несколько печенек. Я подумал, что это поднимет тебе настроение, — добавил он, приподнимая крышку заварника, где лежали сухие свернутые листья молочного улуна.

Мгновение тишины, и я заметила, как он внимательно смотрит на меня, наслаждаясь моим удивлением. Его глаза светились теплом, и в тот момент все сомнения рассеялись.

Боже, Иден Герц… Зачем ты так стараешься? Что тебе нужно? Прощение? Так возьми его, оно твоё.

— Я… — мне хотелось поблагодарить его и отругать себя за свой эгоизм, который проявила по отношению к нему. Пускай, я и могла себе его позволить, но все же… он остался под моими дверьми и ждал, когда я выйду. — У меня там снегирь…

— Снегирь? — удивился принц. — Здесь?

— Да, он ударился о мое окно…

— Покажи.

Мы вернулись в комнату, и я показала Идену крошечную кроватку, которую соорудила для малыша. Он поставил поднос на маленький столик и аккуратно повесил чайник на камин, чтобы вода закипела. Разломав одну из овсяных печенек, мы рассыпали крошки рядом со снегирем, уверенные, что, когда он придёт в себя, запах еды приведёт его к нам.

Иден осторожно осмотрел крылья и тело птицы. Его движения были неторопливы, но точны — как будто он одновременно был и воином, и художником. Всё, к чему он пришёл, — снегирь лишь устал и замёрз, поэтому и оказался на моём окне.

— У нас, в Вирдумларе, — сказал он, внимательно изучая ярко-красную грудку и чёрную шапочку на голове птицы, — если снегирь ударился в окно, пытаясь попасть в помещение, это к положительным переменам в жизни.

Я сидела на кресле рядом, руки опустила на столик, а голову — на них, наблюдая за каждым его жестом. Красивые, уверенные руки Идена исследовали маленькое создание, и в этом была какая-то магия. Я даже забыла, как ещё несколько часов назад клялась себе никогда не оказаться с ним наедине.

— Не знала, что ты ещё и в птицах разбираешься, — усмехнулась я, пытаясь вернуть лёгкость в разговор.

— Снегири для нас — обычное дело, — пожал плечами он, подходя к камину и снимая с огня чайник. — Но на запад они редко мигрируют. Знала бы ты, сколько снегирей ютилось возле окон моих покоев…

— Никогда не думал их ловить?

— Нет, — ответил он с лёгкой усмешкой, наливая кипяток в заварник. Мягкий аромат молочного улуна тут же заполнил комнату, заставляя меня глубоко втянуть дыхание. — В их свободе есть что-то познавательное. Снегири — символ жизни, даже когда вокруг бушует зима.