Книга Хризолит и Бирюза, страница 333 – Мария Озера

Иден держал меня крепко, словно боялся отпустить, и в этом прикосновении тепла было больше, чем позволял холодный воздух. Он плавно вёл нас по новому кругу, и всё во мне замирало, когда я встречала его взгляд — глубокий, искристый, будто два замёрзших озера, в которых таились тайны. Я ловила каждое его движение, читала эмоции в малейших поворотах головы, в напряжении пальцев. В его руках я впервые почувствовала свободу — такую, что стирала границы и ломала запреты.

Казалось, он хотел подарить мне то, чего сам никогда не имел.

Неожиданно он остановился, и мы оказались лицом к лицу. Сердце в груди билось так сильно, что я боялась — он услышит.

— Ты удивительно хорошо катаешься, — сказал Иден, и в его голосе прозвучала настоящая искренность. Я на миг не поверила, что это комплимент обо мне.

— Ты тоже ничего, — ответила я с лёгкой насмешкой и, будто для защиты от накатывающего чувства, слегка оттолкнулась от него. Я прекрасно понимала: он был мастером своего дела, и моё подшучивание звучало скорее признанием, чем шуткой.

Его улыбка вспыхнула, и в глазах заиграл холодный блеск снега, как звёзды на безоблачном небе. От этого волнение захлестнуло меня, словно порыв зимнего ветра.

Каждый новый шаг по льду становился всё увереннее, но вместе с тем во мне росло отчаяние: я не хотела, чтобы этот миг подходил к концу.

Внутри меня боролись две сущности. Каждый раз, когда я была рядом с Иденом, они рвали меня на части. Эта борьба утомляла сильнее любых тревог. Я всё ещё искала ответы — но находила лишь новые, мучительные вопросы.

— Давай попробуем что-то новенькое, — предложил он и, резко оттолкнувшись, сделал изящный поворот. Я затаила дыхание: его движения были словно танец на зеркале. Он скользил легко, будто лёд подчинялся лишь ему одному.

Я вдохнула глубже, собралась с мыслями и попробовала повторить его движение. Первые мои шаги были неуклюжими, скользкими, но он протянул руку, и вместе с его поддержкой во мне родилась уверенность.

— Ты на правильном пути, — ободряюще произнёс Иден.

— А ты на правильном пути, принц Дмиден? — неожиданно послышался угрюмый голос Нивара.

Я вся сжалась от этого тона, а Иден, почувствовав напряжение, исходящее от Нивара, обернулся и встретил его недовольный взгляд. Цесаревич стоял у края реки, наблюдая за нами. Этот человек всегда отличался своей прямолинейностью, и сейчас, казалось, он собирался обрушить на всех свою язвительную критику.

— У каждого свой путь, цесаревич Нивар, — произнес Дмиден, стараясь сохранить спокойствие. — Я верю, что даже самые трудные решения могут привести к чему-то великому.

Нивар с непониманием взглянул на Идена, его лицо исказилось от гнева, затем выпрямился, словно выпуская недовольство наружу, но я встала между ними, расставляя руки.

— Мальчики, хватит!

Нивар скрестил руки на груди, его плечи напряжены, взгляд — острый, как клинок. Иден же стоял всё так же прямо, спокойный, но в его глазах мерцала твёрдость, которая могла в любой миг стать холодной сталью.

— Ты не понимаешь, Нивар, — сказал он тихо, но слова резали воздух. — Каждый носит в себе свою правду. И не всегда она совпадает с той, что диктует мир.

Я всё ещё оставалась в неведении истинной причины их разногласий, помимо очевидного — меня. Но в этот раз Нивар выглядел скорее как обиженный мальчишка перед взрослым мужчиной, чем как наследник престола. В воздухе сгущалось напряжение, как ветра, предвещающие бурю. Я ясно чувствовала, как сердца обоих колеблются под гнётом упрямства и нежелания уступить. Они были словно два игрока в шахматы, каждый жаждал поставить финальный мат — и лишь я оказалась между ними, словно пешка, внезапно ставшая центром всей партии.