Книга Северный ветер, страница 7 – Александрия Уорвик

Она указывает на книжку размером с ладонь, торчащую из переднего кармана моего плаща.

Я замираю, ломая голову в поисках объяснения.

– А, это? Да ерунда.

Элора выдергивает книжку из кармана, изучает тоненький томик. Такой старый, что обложка скреплена с листами жалкими ниточками. Сестра наугад открывает страницу.

– Любовная история? – Элора сверкает улыбкой. – Не знала, что тебе такое нравится.

Мои щеки заливает румянец.

– Вообще-то не нравятся. Но торговец назвал приятную цену.

Объяснение рисует картину и близко не похожую на правду.

– А-а, – отзывается сестра. Мол, тогда понятно.

Пусть верит во что хочет. Я никогда не давала ей повода думать иначе. Большинство книг в доме – мои. Почти все – любовные. Сестра-то читает редко, и потому очень легко прятать написанные на страницах истории под плотными тканевыми обложками. Последнее, что мне нужно, это чтобы Элора открыла для себя «Страсть короля» или что я сейчас читаю.

Рог издает тоскливый стон второй раз, сотрясая стены домика.

Я пристально смотрю на Элору. Она так же глядит в ответ.

– Уже скоро, – хрипло произносит сестра.

Стискиваю кулаки, чтобы унять дрожь. Вспоминаю рассказы. Вспоминаю, что после этого вечера в Эджвуде станет на одну женщину меньше. Король стужи и так отнял у меня столько всего – и смеет угрожать, что отнимет еще кое-что, самое любимое.

– Элора, прошу, – голос срывается. – Ты не обязана.

Я ни перед кем не преклоняю колено, но буду умолять сохранить сестру и ее жизнь. Моя собственная не имеет значения. Я не из тех, кого приносят в жертву королю. Со шрамами я нежеланна.

– Все будет хорошо, – обогнув стол, Элора заключает меня в теплые объятия. Ее волосы благоухают шалфеем, сладким и землистым. – Вот увидишь. Сегодня, когда король уйдет, мы с тобой испечем торт и отпразднуем. Как тебе?

Устремляю на нее прищуренный взгляд.

– А как это мы испечем, если у нас кончилась мука?

И сахар. И, что уж тут, вообще все необходимое. Из снега и камней торт не приготовишь.

Элора лишь загадочно улыбается.

– Есть способы.

Я и правда люблю торты, но обещания недостаточно, чтобы развеять мою тревогу.

– Не нравится мне это, – бормочу я.

Смех Элоры звучит перезвоном колокольчиков.

– Рен, тебе почти все не нравится.

– Неправда, – я тщательно выбираю, к чему проявлять интерес, вот и все.

– Пойдем, – сестра тянет меня к входной двери, снова надевая шапку, и набрасывает мне на голову капюшон. – Мисс Милли, думаю, понадобится помощь с последними приготовлениями. Все должно быть безупречно.

Дабы поприветствовать Северного ветра, горожане устраивают великий пир в его честь. По задумке, застолье должно состоять из многих блюд и быть неприлично роскошным, будто стать той самой, которую унесут в Мертвые земли, – это повод для празднования. Возможно, когда-то так и было. Но реальность такова, что Эджвуд с каждым годом увядает. На промерзшей земле ничего не растет. Хлеб безвкусен. Весь скот, кроме считаных отощавших коз, погиб.

И потому «великий пир» оказывается лишь немногим лучше нищенского. В Эджвуде нет ни огромного бального зала, чтобы принять там короля, ни молочного поросенка, чтобы запечь на вертеле, ни экстравагантных блюд из мяса в глазури или нарезанных кубиками кореньев. Твердые вечнозеленые ягоды избавляют от косточек и перетирают в терпкий, кислый соус цвета крови. Еще подают суп – подсоленную воду, приправленную увядшими травами. А мясо, старая козлятина, – это вообще самое неаппетитное, что я видела в жизни.