Книга Северный ветер, страница 9 – Александрия Уорвик

Чтобы не задеть притолоку, гостю приходится наклониться, ведь у всех построек здесь низкие наклонные потолки для сохранения тепла. Когда он выпрямляется, его макушка задевает балки, под капюшоном клубится тьма. Два крошечных всплеска, отблеск отраженного света в глазах – вот и все, что я вижу. Гость слегка поворачивает голову вправо, мельком оглядывает обстановку.

Мисс Милли, долгих ей лет, шаркает вперед. Лицо ее побелело от ужаса.

– Милорд?

Зияющая чернота устремляется в ее сторону. Кто-то ахает.

Но гость лишь откидывает капюшон рукой в перчатке, открывая лицо столь щемящей красоты, что я не могу на него смотреть и вынуждена отвернуться. Однако утекает всего несколько ударов сердца, и я вновь устремляю на него взгляд, привлеченная некой непонятной тягой изучить его внимательнее.

Лицо будто высечено из алебастра. Слабый свет ламп падает на гладкий лоб, угловатые скулы, прямой нос, острый подбородок. А рот… Ох. Я еще никогда не видела у мужчины столь женственных губ. Угольного цвета волосы, собранные в короткий хвост на затылке, словно поглощают свет. Глаза, морозные, лучисто-голубые, как ледник, светятся пронзительной силой.

Стискиваю зазубренный нож из тех, что сложены на маленьком приставном столике рядом с кувшинами. Не смею даже дышать. И не могу, кажется, учитывая обстоятельства. Зал окутан полной напряжения тишиной.

Король стужи – самое прекрасное, что я видела в жизни, и самое ужасное. Мне было всего пятнадцать, когда мы с Элорой, недавно осиротевшие после смерти родителей от голода, познали истинную тяжесть одиночества, когда впереди, словно бесконечная черная дорога, тянулись полные страха годы. Тогда я взялась за лук. Тогда я принялась уничтожать темняков, чтобы Элора спала с чистой, незапятнанной смертью совестью. Собираю все силы в кулак, чтобы не сорваться, не вонзить нож прямиком королю в сердце. Если оно у него, конечно, есть.

Еще шаг в глубь зала, и женщины поспешно вскакивают на ноги. Король стужи даже не заговорил. Нет нужды. К нему и так приковано все внимание женщин – и мое. Мы к этому готовы.

Судя по тому, как вздернулась в холодном отвращении его верхняя губа, он недоволен отсутствием радушия. Гладкие черные перчатки обтягивают крупные руки второй кожей. С широких плеч свисает тяжелый плащ, который король снимает, обнажая отглаженную тунику цвета грозовой тучи, с серебряными пуговицами, что прочерчивают линию до самого воротника, обнимающего шею, словно удавка. На ногах короля – плотно прилегающие темно-коричневые бриджи и потрепанные сапоги. На поясе висит кинжал.

Взгляд падает на правую руку короля. Она сжимает древко копья с каменным наконечником. Миг назад его не было и в помине, я уверена. Когда мгновением позже оно вновь исчезает, у нескольких женщин вырывается вздох облегчения.

Расслабив пальцы, выпускаю из них нож, чтобы он упал.

Его резкий стук о пол заставляет мисс Милли очнуться, взяться за дело. Она забирает у короля плащ, вешает на крючок рядом с дверью, затем выдвигает стул во главе стола. Ножки скребут по полу, и Король стужи усаживается.

Женщины тоже занимают места.

– Добро пожаловать в Эджвуд, милорд, – робким голоском начинает мисс Милли. Бросает быстрый взгляд на девушку, сидящую первой слева от короля – свою дочь.

Женщины тянули палочки, жребий, какой несчастной выпадет быть к нему ближе. Элора, к счастью, на дальнем конце стола.