Книга Путь кочевника, страница 22 – Владимир Кривоногов

Кан кивнул, поглаживая девочку по спине и безволосой голове.

— Вот, держи!

Из хижины показалась Лютерия. В руках она несла узелок с овощами. Положив его на повозку, она достала из кармана платья объемистый и дивно пахнущий мешочек — сушеные ягоды.

— Ты чудесная женщина, Лютерия, — Кан понимал, что сопротивляться бесполезно. Поэтому он принял дары и бережно уложил их к остальной провизии.

А потом он ушел.

Никогда в жизни ему не было так тяжело уходить от оседлых. Кан шел не оборачиваясь, а маленькая женщина и безволосая девочка так и стояли, глядя ему вслед, пока повозка странника не исчезла в утреннем тумане.

Кан шел не торопясь, размышляя над тем, что он увидел и узнал в Бутылочном Горлышке. Ему понравилась размеренная, сплоченная жизнь общины. Ему понравилась Лютерия и остальные жители. Он хотел бы остаться там дольше, но законы странников оказались сильнее. Они гнали его вперед, заставляли идти без остановки и никогда не возвращаться назад.

При мысли, что Кан больше не увидит Юну, у него внутри что-то треснуло — будто сухая ветвь, на которую подвесили слишком тяжелый груз. Этот звук долго звенел в голове. В какой-то момент Кан осознал, что стоит на месте, прислушивается к нему, пытается разобраться в новом чувстве.

Все это время он не вспоминал о своей ноше, разве что, когда останавливался на привал.

Странник шел уже три дня, но развилок и перекрестков еще не было. Лабиринт стал извилистым, но стены оставались ровными и высокими. Сверху свисали корни деревьев, а по ним, цепляясь тонкими жгутиками, поднималась трава. Странник шел три дня, и все это время его не покидало ощущение, что за ним кто-то следует. Прошлым вечером, когда Кан остановился на ночлег, он даже услышал отдаленный шум, усиленный лабиринтом. Может это обиженный Сербик послал за ним людей, чтобы наказали за то, что странник незаметно ушел из Семи Дорог? Или мыслелов решил поразвлечься, наслав на него видения?

Ни то, ни другое. Перед отходом ко сну Кан ощутил ее запах — это была девушка. Он почувствовал, как пахнет ее кожа — всего лишь слабый, едва различимый аромат, принесенный тихим вечерним ветерком, — и внутри, там, где недавно треснула веточка, что-то ожило.

Наутро Кан услышал скрип колес. Это была странница, и она приближалась.

Кан не трогался с места, пока из-за поворота не показалась девушка. Сначала он увидел два больших изумрудных глаза — настолько красивых и завораживающих, что перестал дышать на несколько секунд, — а затем заметил за ее спиной маленькую двухколесную повозку. Ее ноша скорее напоминала ношу ребенка, хотя на вид девушке было лет двадцать или чуть меньше.

Двигалась она неуверенно, смотрела на Кана несмело, опасливо, словно только недавно познала предательство и не желала заново пробовать это блюдо. Кану даже показалось, что осторожный взгляд как-то связан с тем, что он — мужчина.

Девушка остановилась в пяти шагах от него. Кан встал, поднял руку в приветствии.

— Рад встрече. Давно ты вышла из Бутылочного Горлышка?

Странница посмотрела за спину Кана, потом окинула взглядом верхний край лабиринта, и только после этого взглянула ему в лицо.

— Три дня назад, — ее голос звучал звонко, но была в нем едва уловимая мягкость. Глаза испытующе буравили опаленное солнцем лицо Кана, точно пытались понять, стоит ли доверять этому человеку. — Пришла туда после обеда, передохнула и вышла двумя часами позже.