Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 13 – Арина Лунная

Я ловлю его на лету, возвращая на место и подвязывая чуть крепче.

— Не волнуйся, ты так. Это просто печь. Ее не топили сто лет, — говорю, а руки сами уже проверяют надежность фиксации его протеза.

Кот, свернувшийся на солнечном подоконнике, открывает один глаз:

— И зачем тебе эта возня? Призракам еда не нужна, а Мартин сам в силах найти себе пропитание. К чему столько суеты в столь ранний час, Амелия? Не заставляй меня жалеть о том, что больница впустила тебя в свои стены.

— Если ты не заметил, то я не призрак, и как бы странно это ни звучало, но мне нужна еда, — протираю испачканное сажей лицо. — Если мы собираемся принимать живых пациентов, здесь должно пахнуть не плесенью, а… — я вдыхаю воздух, пытаясь подобрать слово.

— Ромашкой? — предлагает появившийся доктор Альберт, поправляя пенсне. — В мои времена мы специально…

— Хлебом, — перебиваю я. — Домашним хлебом и травами. Так пахнет надежда. Так создается ощущение уюта и заботы. Если этого не будет, то к нам никто и на километр не подойдет.

— А ты, как я погляжу, во многом разбираешься, Амелия? — смеется он звуком, больше похожим на скрип колес старой телеги.

— Нет, но если вы позволите, то я очень хочу в этом разобраться.

— Пожалуйста. Все в твоих силах, но ты думаешь, что это будет легко?

— Не думаю. Даже не надеюсь. Я понимаю, сколько нужно трудов, чтобы восстановить здесь хоть что-то, но пока мы не попробуем, мы не узнаем, что это возможно.

— Мы⁈ — хором выкрикивают они.

— Мы. А чему вы так удивляетесь? Одной мне точно будет тяжело, а вы здесь давно и многое знаете.

Окно в кухне открывается, и густой дым вырывается наружу, словно сама больница согласна со мной и готова помогать.

— Приступим? — изгибаю одну бровь, и кот тут же исчезает, а Альберт начинает покашливать, делая вид, что ему нездоровится.

— А я готов, правда… — Мартин поднимает вверх свою руку с протезом. — Если только я смогу чем-то помочь.

— Обязательно сможешь, — улыбаюсь, чувствуя, как силы наполняют меня изнутри, и возвращаюсь на кухню.

Здесь уже нет ни намека на запах гари. После пятой попытки разжечь печь, огонь наконец разгорается. Я пеку первые лепешки из того, что смогла здесь найти. Кривые, подгоревшие снизу, но…

Кот, заявивший, что «мертвые мыши лучше этой дряни», украдкой слизывает крошки, несмотря на то, что такие, как он, не испытывают голода.

Мартин пытается понюхать, и его нос слегка касается края.

— Ой! Пахнет, как у мамы! Точь-в-точь! Амелия, это превосходно!

— Спасибо, — шепчу я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

Это так мило с их стороны. Видно же, что выглядит не очень, да и на вкус, как оказалось, тоже довольно сомнительно, но никто не смеется надо мной.

— А он прав, Амелия. Я уверен, что… э-э-э… с каждым разом у тебя будет получаться все лучше, — подмигивает Альберт, поправляя пенсне. — И что же ты планируешь делать дальше?

— Для начала нам нужно прибрать хотя бы три палаты. Починить свет. Отмыть полы и убрать пыль. Также нам необходимо собрать все лекарственные травы, бинты, масла. Абсолютно все, что может пригодиться для оказания первой медицинской помощи.

— Так ты ж сиделка! — удивленно вскрикивает кот, глядя на меня мутным глазом.

— Это сейчас я для вас сиделка, но скоро все изменится.

— А она мне нравится все больше! — кричит Мартин, взмахивая рукой, и его протез вновь отлетает в сторону. — Наконец-то, кто-то сможет меня починить, и я больше не буду….