Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 24 – Арина Лунная

И что самое удивительное. Это вызывает во мне странное восхищение. Ее уверенность, которая появилась так неожиданно. Ее сталь в голосе. Ее бесстрашный взгляд.

Я закрываю глаза, позволяя дождю омывать лицо, и вспоминаю, как она только что перевязывала рану моего брата. Ее пальцы, обычно такие неуверенные за чайным столом, двигались с поразительной точностью. Каждое движение было выверенным, каждое прикосновение аккуратным, но твердым. Она даже не осознавала, как менялся ее голос, когда она отдавала призраку женщины в переднике распоряжения — низкий, спокойный, полный той внутренней силы голос, который я раньше в ней не замечал.

— Черт побери! — снова вырывается у меня, но теперь уже с оттенком гордости.

Кто бы мог подумать, что под этой скромной оболочкой скрывалась такая решимость? Та самая девушка, которая боялась перечить отцу даже в мелочах, теперь запросто выставляет меня, Джонатана Риваля, на ночной холод.

Я делаю шаг вперед, и мои сапоги с хлюпом погружаются в размокшую землю. Где-то в кустах шуршит еж, испуганный моим присутствием. Ветер приносит запах мокрой листвы и далекого дыма.

Я снова поднимаю взгляд к тому окну. Штора уже не шевелится, но я знаю, что она все еще там. Я могу почувствовать ее взгляд, будто легкое прикосновение перышка к моей коже. И мне внезапно до боли хочется увидеть ее лицо. Не то холодное, отвергающее, каким оно было сегодня, а то, настоящее, с теплыми карими глазами, в которых когда-то отражалось…

— Нет! — резко обрываю собственные мысли, с силой выдыхая. Не время для сентиментальностей. Особенно сейчас, когда мой брат лежит там внутри с отравленной раной, а в воздухе витает столько несказанных слов и нераскрытых тайн.

Я машинально касаюсь красной отметины на шее. Подарка от ее «драгоценной» сестрицы в ту ночь. Кожа под пальцами горит, будто это пятно свежее, а не оставленное всего несколько дней назад. Отвращение поднимается по пищеводу горьким комком. Мы еще поговорим об этом. Обязательно. Но не сейчас.

Сейчас я должен оставаться здесь. Под этим проклятым дождем, в этом заброшенном саду. Потому что, несмотря на все ее «уходи», я не могу просто взять и уйти. Не тогда, когда она там, внутри, такая сильная и такая уязвимая одновременно. Не тогда, когда мой брат, мой проклятый, ненавистный, любимый брат, лежит на грани жизни и смерти.

Я делаю вид, что не замечаю ее взгляда в окне, и медленно прохаживаюсь перед больницей, стараясь не обращать внимания на воду, затекающую за воротник. Пусть думает, что я просто жду, когда Серафим окрепнет, чтобы забрать его. Пусть верит, что я здесь только из-за брата.

Но она ошибается. Я здесь не только из-за него, но и из-за нее. Всегда был. Всегда буду.

Даже если сейчас она ненавидит меня. Даже если эти стены между нами кажутся непреодолимыми. Даже если…

Внезапно в окне мелькает движение. На мгновение я вижу ее силуэт. Прямой, гордый, не такой хрупкий, как раньше. Затем штора резко дергается, и окно снова становится темным.

Я не могу сдержать улыбку. Да, она изменилась. Стала сильнее. Жестче. Но в этом порыве, в этом внезапном движении шторы я увидел ту самую Амелию, которая когда-то роняла книги при моем появлении. Ту самую, которая прятала улыбку за рукавом платья, когда я рассказывал глупые истории.