Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 25 – Арина Лунная

Она все еще там. Просто теперь защищается. И я не могу ее винить за это.

Я поворачиваюсь спиной к больнице и делаю несколько шагов в сторону старой беседки, крыша которой давно обрушилась. Мне нужно дать ей пространство. Нужно, чтобы она почувствовала себя в безопасности. Пусть думает, что я ушел.

Но я останусь здесь. В этом саду. Под этим проклятым дождем. Потому что, в конце концов, драконы известны своим терпением.

А ради нее я готов ждать целую вечность.

Амелия

Я прижимаюсь к холодной стене, чувствуя, как шершавая штукатурка впивается в ладонь. За окном продолжает лить дождь. Тяжелые капли стучат по подоконнику, словно настойчивые пальцы невидимого гостя. А он… он все еще стоит там. Неподвижный, как каменное изваяние, с дождевыми потоками, стекающими по его лицу.

Несколько шагов, и он скрывается в беседке. В той, у которой нет ни сантиметра целой крыши.

— И долго ты ещё будешь смотреть за тем, как он мерзнет на улице? — кот запрыгивает на подоконник, и его хвост бьет меня по руке.

Я вздрагиваю, но не отрываю взгляда от окна.

— Он заслужил это, — мой голос звучит резче, чем я планировала. — Мало того, что этот мерзавец предал меня, так ещё и чуть не убил собственного брата.

Но даже когда эти слова срываются с моих губ, в груди что-то щемит. Глупое, непослушное сердце, которое, кажется, совсем забыло, как он стоял в той беседке с Эммой. Его руки на ее талии. Ее смех. Их переплетенные пальцы…

Кот устало вздыхает и сворачивается клубочком на подоконнике, закрывая единственный целый глаз.

— Если бы тебе было на него наплевать, ты бы не пряталась. Да и сомневаюсь, что ты бы прогнала его из больницы, — бросает он, не глядя на меня.

Я резко отворачиваюсь, чувствуя, как по щекам разливается жар.

— Я больше не люблю его. Предательство не прощают. Тем более он сотворил это в день нашей свадьбы. С моей сестрой.

— Ох, люди, — кот зевает, демонстративно показывая острые клыки. — Вы такие смешные. Всегда говорите, а потом думаете.

— А ты, как я посмотрю, умудренный опытом? — не выдерживаю я, сжимая кулаки.

— Милая Амелия, не слушай его. Он ничего не смыслит в любви, — выплывая из стены, говорит доктор Альберт, поправляя свое вечно спадающее пенсне. — Его единственной целью в жизни всегда было сытно поесть и удобно поспать. Откуда ему знать, что ты чувствуешь? — его прозрачная рука пытается лечь мне на плечо, но проходит насквозь, и он сникает, глядя на свои бесплотные пальцы.

Я возвращаю взгляд в окно. Джонатан все еще там. Не шевелится. Дождь уже промочил его насквозь, но он словно не замечает этого. Как статуя. Как тот самый дракон из камня, что стоит в саду Ривалей.

— А вас… предавали? — неожиданно спрашиваю я, не отрывая глаз от его фигуры.

Альберт вздыхает, и его призрачное тело колеблется, как пламя свечи.

— Предавали, конечно, куда ж без этого? Жизнь — штука сложная, и никогда не знаешь, где она треснет по швам. Но тебе стоит держать свои эмоции при себе.

Я наконец отворачиваюсь от окна.

— Что вы имеете в виду?

— Эта больница, — доктор делает широкий жест рукой, — она не совсем простая. Она видела столько магии, что сама невольно стала обладать ею. А твои эмоции… она чувствует их и реагирует. Поэтому ты должна научиться их контролировать, иначе она начнет впитывать эмоции пациентов, и мы погрузимся в настоящий хаос. Кто-то должен быть сильнее остальных и держать все под контролем.