Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 105 – Вера Ширай

Эти мысли, как назойливые мухи, жужжали, не давая ни сна, ни покоя. Я лежала, уставившись в темноту, чувствуя, как напряжение сжимает горло, а в груди растёт тяжелая, тягучая тревога.

* * *

Я не спала почти всю ночь. Только под утро дала себе несколько минут — не сна, нет — покоя. Я все пыталась придумать, как объяснить герцогу его сон, не вызывая его гнев.

А затем надела доспехи. Те самые, над которыми не шутил только слепой. В этих латах я чувствовала себя сильнее. Они не были тяжёлыми, всего лишь кожаные— но они защищали во время тренировок.

Я направилась на тренировочную арену. Мне нужно было выплеснуть боль. Страх. Усталость. Всё, что за ночь накопилось в сердце.

Тренировочная площадка погрузилась в утреннюю дымку. Воздух ещё хранил прохладу ночи, пахло влажной землёй, древесиной и дымом от угасающих факелов.

Какой же ярости я предалась, когда сэр Алдред — с холодным лицом и каменной уверенностью в голосе — заявил, что никому из рыцарей не дозволено тренироваться со мной на мечах, пока сам герцог не даст на то прямой и явный приказ. Его слова резанули по самолюбию, как кинжал. Я пыталась возразить, я говорила о том, что мне необходима практика, что каждая леди должна уметь постоять за себя, особенно если её муж отправляется в затяжные походы, а замок остаётся полон интриг, а территория граничит с Дикими землями. Но сэр Алдред, вежливо выслушав мою тираду, лишь кивнул, молча подвесил мишень из старого холста, и вручил мне лук для тренировок — явно детский, с тонкой тетивой и тремя облезлыми стрелами.

Моя гордость была задета. Я стояла на тренировочном поле, под взглядами оруженосцев и пажей, чувствуя, как на щеках пылает унижение. Рыцари, стоявшие поодаль, бросали взгляды, но никто не решался подойти. Лишь кто-то выкрикивал издалека:

— Левее локоть, миледи!

— Плечо выше, иначе стрела уйдёт вниз.

— Не напрягайте запястье…

И всё это — с расстояния ста метров, будто я чумная, будто одно прикосновение к моему телу способно свалить их с ног или вызвать гнев герцога.

Я едва не сломала стрелу о тетиву, и была готова метать уже сам лук в мишень, когда в полной тишине за моей спиной раздалось едва слышное дыхание. Кто-то приблизился так близко, что я почти почувствовала, как его тень ложится на мою спину. Сильные, уверенные руки мягко коснулись моих локтей, аккуратно поправляя позицию, не позволяя мне дёрнуться в сторону.

На дальнем конце арены, где вонзённые стрелы дрожали в мишенях, стало непривычно тихо — никто из рыцарей не осмелился нарушить тишину, как будто меня невидимо отделяла от других тренирующихся прочная стена.

Его прикосновения были точными, выверенными. Одна рука коснулась моей спины, выпрямляя осанку, другая — уверенно повела мою руку со стрелой. Мы держали тетиву вместе, и я почувствовала, как его грудь едва касается моей спины, как дыхание касается моего уха.

Я стояла с луком в руках, стараясь сосредоточиться, но дыхание сбивалось. Герцог Терранс молча учил меня, и его руки — сильные, уверенные — скользнули по моим плечам, выправляя стойку. Он не говорил ни слова, но я чувствовала каждый его вдох, каждый мягкий толчок ладоней, указывающий, где поднять локоть, куда развернуть грудь. Его пальцы на мгновение задержались на моей талии, затем чуть ниже, будто случайно, будто просто поправляя равновесие.