Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 103 – Вера Ширай

Я переоделась в тонкое ночное платье — простое, светлое, почти прозрачное при свете камина. Его тепло теперь распространялось не только на комнату, но и на меня. Я аккуратно, чтобы не потревожить его, легла рядом на край кровати. Сердце билось громко, но я боялась каждого своего движения, будто оно может нарушить его покой. Повернулась на бок, подогнула ноги и уставилась на его лицо.

Я не знала, сколько прошло времени. Только тени от огня на стенах ползали всё выше и выше. И именно тогда, когда я уже начала думать, что ночь будет тихой, в покои раздался стук.

Сухой, настойчивый.

Я укрыла плечи платком, встала, приоткрыла дверь — и, как и следовало ожидать, за ней стояла предприимчивая вдовствующая герцогиня. Прямая, как стрела, с холодным взглядом, в котором ни капли сна. На ней был тёмный бархатный плащ с меховой оторочкой, волосы прибраны идеально, ни одной пряди не выбивалось.

— Мне нужно поговорить с сыном. Немедленно. — она явно не ожидала увидеть меня в покоях мужа в столь поздний час.

— Герцог спит, — тихо сказала я, стараясь говорить спокойно, но с достоинством. — Что бы вы ни хотели обсудить, это подождёт до утра.

— Что за глупости! — вспыхнула она, громко, почти нарочито. — Это не вопрос, который можно откладывать. Его ждут бумаги, решения, подтверждения! Ему полагается знать, что происходит в его отсутствие. Где он? Позовите его! Он не может игнорировать свою мать!

— Он спит, — повторила я, не отходя от дверного проёма. — И если вы не желаете разбудить его из-за отчёта, который он сможет прочесть утром — вам стоит уйти. Он ранен!

Но она, конечно, сразу не ушла. Ей хотелось первой рассказать свою версию событий. Ей хотелось первой оклеветать меня. Но к ее несчастью у жены больше доступа к телу мужа.

— Сын мой! — почти выкрикнула она, повернувшись к дверям спальни. — Проснись! Это важно! Ты должен поговорить со мной сейчас же!

Я стояла между ней и покоями, почти заслоняя собой вход. Я чувствовала, как в груди всё сжимается от напряжения. Она сделала шаг, намереваясь пройти мимо меня — я инстинктивно подняла руку, положила на дверную створку, и мой голос зазвучал тверже:

— Миледи. Прошу вас. Он устал. Давайте вести себя достойно и помнить, что сейчас важно его здоровье. Он же ранен. Герцог не в состоянии сейчас заниматься герцогством.

— А ты откуда знаешь, в состоянии он или нет? — прошипела она, её глаза вспыхнули холодной яростью. — Что ты вообще знаешь о нём?

Я ничего не ответила. Просто стояла молча. А в спальне, за моей спиной, всё так же спокойно и ровно дышал мой муж. Не слышал крика своей матери, не отзывался на зов. Пусть думает, что он просто не хотел говорить.

Женщина бросила последний взгляд — то ли на меня, то ли на приоткрытую дверь. Лицо её побледнело, и что-то в нём дрогнуло. Может быть, обида. Может, ревность. Или уязвлённое чувство контроля. Она резко развернулась и ушла, не попрощавшись.

А я вновь вошла в спальню, закрыла за собой дверь и вернулась в постель.

Следующим в эту беспокойную ночь появился сэр Артур. Стучал он не слишком громко, но с той осторожностью, которая всегда выдает истинное любопытство. Может, он тоже не ожидал увидеть меня в спальне собственного мужа, а желание собственными глазами убедиться в состоянии герцога пересиливало чувство такта.