Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 131 – Вера Ширай

Он знал о страхах матери, и всё же надеялся, что ей удалось справиться со своей тревожностью. Феликс надеялся, что мать примет его жену, поможет молодой девушке справиться с новой ролью и статусом.

Она же просто решила больше не говорить ему о своих мыслях. В юности вдовствующая герцогиня была женщиной сильной воли, гордой и непреклонной, с непростым характером. Но после смерти отца герцога что-то в ней сломалось.

Сколь бы решительной и холодной она ни старалась казаться, герцог знал — ей не хватало мужа. Его уверенности, покоя, того чувства защищённости, которое дарил ей только он. И как бы она ни скрывала это за внешней неприступностью, пустота в её глазах говорила за неё красноречивее слов.

А перемены — особенно такие, как женитьба сына — и вовсе вызывали у неё приступы паники. Она с самого начала пыталась отговорить его от этого шага, а позже и вовсе принесла список кандидаток, тщательно отобранных по её собственным меркам. Ей казалось, что любая новая жена, движимая амбициями и заботой лишь о собственных детях, непременно переселит её и детей — Ариану и Ричарда — куда-нибудь в глухую деревню, подальше от замка и столичного дома, лишит ее любого влияния и защиты этих стен.

Но мало того, что мать не поделилась своими искренними мыслями, она начала своё расследование против невестки. Слухи, которые для неё «собрал» Кервин, только подливали масла в огонь. Управляющий, уже бывший, рассказал ей, что будущая герцогиня — не та, кем кажется. Вдовствующую герцогиню пугало всё: от внешности, юного возраста до неизвестной ей линии рода.

Первое впечатление от девушки оказалось вовсе не тем, на которое она могла рассчитывать. Слишком симпатична, чтобы не вызвать ревности во дворцовой среде, но недостаточно красива, чтобы ей прощали всё. Слишком молода, чтобы к её словам прислушивались, но уже не настолько юна, чтобы просто уважать старших по возрасту и не перечить. Слишком бедна, чтобы позволить себе независимость, но и не настолько, чтобы быть благодарной за покровительство и приём в семью.

А когда она с первых же слов начала спорить, демонстрируя характер, вдовствующая герцогиня окончательно разочаровалась. К внутреннему списку недостатков добавилось новое: слишком много нрава, чтобы молчать, и слишком мало мудрости, чтобы понять, в какую семью она попала.

Невестка — увы — никак не соответствовала ожиданиям. Да еще и маг.

Вдовствующая герцогиня остерегалась духовных магов в целом, а тут вообще неизвестная семья? Как такая девушка может стать хозяйкой старинного дома?

А когда Кервин «разузнал» о мачехе невесты, известной своими безмерными амбициями и ненасытным характером, страх только креп. Вдовствующей герцогине чудилось, будто она уже видит, как эта семья — выходцы из лишённого земель рода духовной магии — захватывает всё, что дорого ей. Её дом. Её наследие. Её имя.

Её тревожность ни раз рисовала ей картины, что её старший сын погиб в бою, а младший пал жертвой интриг.

* * *

Сейчас перед глазами герцога вновь всплывала сцена, которую он не мог забыть. Он стоял перед своей матерью, вдовствующей герцогиней, и тихо, но настойчиво спрашивал:

— Доверяли ли вы Кервину? Передавали ему родовую печать? Обещал ли он вам что-нибудь?

В ответ он услышал лишь поток сбивчивых, бессвязных фраз — обрывки мыслей, странные догадки, не складывающиеся в ясную картину. Ни одного прямого ответа, ни одной уверенной мысли. Только растерянность.