Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 132 – Вера Ширай

После долгих и тщетных расспросов, сдерживая раздражение и горечь, он произнёс то, что считал уже очевидным:

— Кервин служил тёмному магу. Он проник в замок не ради службы дому, а ради сбора информации. Он крал деньги и даже оружие. Он никого здесь не любил. Ни вас, ни семью, ни тем более мою жену. Он использовал всех.

Но мать отказывалась слушать. Она упрямо твердила, что всё это — ложь, что это Оливия отравила их, разрушила дом, внесла смуту. Слёзы бессилия и страха блестели в её глазах, но герцог знал — это не сожаление, а попытка удержаться за иллюзию.

Когда герцог окончательно понял, что разум его матери затуманен, а любая связная информация от неё ускользает, он принял трудное, но необходимое решение — позвал своего личного лекаря.

Дверь отворилась, и в комнату шагнул высокий старик в потёртом плаще. Его лицо, иссечённое временем, было суровым, но спокойным. Самое примечательное — на щеке у него отчетливо белела выжженная руна. След древней магии, некогда полной силы, но давно угасшей. След падшего мага. А глаза сияли темнотой, свидетельствуя о его прошлых деяниях. Серая мантия скрывала полностью его одежду. А длинные седые волосы, почти белого цвета падали на лицо.

Мгновение — и весь мир вокруг будто рухнул. Вдовствующая герцогиня, завидев его, вцепилась в подлокотники кресла, а затем, словно обезумев, сорвалась с места. Её лицо перекосило от ужаса, она закричала, а затем с яростью начала швырять в мужчину всё, что попадалось под руку: вазы, подушки, серебряные кубки. И всё время кричала:

— Колдовство! Это всё она! Это ведьма! Оливия привела тьму в наш дом! Ты ослеп, сын! Ослеп!

Она рыдала, металась по комнате, её голос срывался, переходил в визг, а затем в хрип. Это был не просто страх — это была истерика, граничащая с безумием. Герцог понимал: для неё всё происходящее — нечто запретное, невыносимое, разрушающее последние иллюзии.

Он не осуждал её. Он сам… тоже не сразу принял этого темного мага. Первый раз, когда они встретились — в далёкой южной стране, вдали от Диких Земель Севера — герцог молниеносно выхватил меч. Капюшон мага не успел упасть до конца, как клинок уже касался его горла.

И всё же он выслушал его. И всё же, позже, герцог самолично предложил ему работу — тайно, вдали от замка.

Но маг Истат, старец с серебристыми, как инеем, волосами и спокойным, выцветшим взглядом, внушал страх одним только своим присутствием. Шрам в форме руны, выжженный на щеке пугал еще больше. Лицо мага, такое, что хочется отвести глаза.

Именно поэтому герцог никогда не брал Истата с собой в замок. Да и сам маг не стремился появляться на общественных сборищах, он не ожидал спокойствия в коридорах среди шепчущихся за спиной слуг и вельмож. Он не любил сцены, не искал внимания.

Истат поклялся на крови и заключил договор — на магической бумаге, сильнее королевских уставов. Маг согласился подписать первый образец такого договора, не боясь за свою жизнь, не задавая вопросов.

И он объяснил свои мотивы: не власть, не золото и не прощение, а возможность исправить ошибки прошлого, которое, как он сам признал, однажды почти поглотило его. Отказываться от помощи такого мага было бы глупо. Особенно если вспомнить, что именно он пришёл к герцогу в самый тяжёлый момент — когда тот был ранен и умирал. Именно Истат вытянул из его тела тьму, разорвал руну проклятия и исцелил то, что другие лекари посчитали бы безнадёжным.