Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 4 – Вера Ширай

Дар подводил меня: он не показывал ясного пути, не давал уверенного ответа.

Герцог Терранс, заметив моё замешательство и, кажется, прекрасно понимая, что происходит между мной и королём, подошёл ближе. Он знал слишком многое: мой муж давно утратил благосклонность монарха, а место в совете было для него лишь прикрытием — ширмой, за которой на самом деле работала я. А Терранс, пожалуй, был единственным, кто знал об этом.

Он протянул руку, взял у меня бумагу, бегло пробежал глазами строки, а затем, резко обернувшись к залу, прошёлся вдоль рядов. Его шаги гулко отдавались под сводами, и он громко, отчётливо произнёс:

— Я вскоре отправлюсь в свои владения и начну готовить оборону. То же сделает граф Дюк. Мы не проигнорируем это предупреждение. Чёрные маги — серьёзная угроза. И вам, как Мастеру Рубежей, — он бросил взгляд на лорда Дербиша, — должно быть известно о рисках, куда лучше, чем всем нам.

* * *

После заседания я направилась к королеве. Это была моя вторая обязанность: если я не могла всё ясно донести до короля на совете, я должна была сообщить обо всём королеве лично.

Я могла рассказать ей о своих догадках, а если она не считала нужным со мной общаться, то моя работа сводилась к тому, чтобы сидеть за её письменным столиком и оставлять письма для короля.

Я уже мысленно подбирала слова, когда, войдя в её покои, замерла на пороге от удивления. Его Величество находился там — сидел прямо на полу, среди россыпей мягких подушек, у ног королевы.

Королева, в длинном серебристом платье, расчесывала свои белоснежные волосы, а лёгкий аромат жасмина наполнял комнату.

Спальня королевы Элинор всегда выглядела как уединённый оазис покоя в этом тревожном мире: высокие окна, за которыми туман стелился над садами; тёплый свет от кристаллических светильников, мягко мерцающий на стенах; тяжелые шторы из золотой парчи; нежные ковры, будто подушками покрывавшие мраморный пол.

В одном углу стоял изящный столик, уставленный драгоценными шкатулками и флаконами — всё говорило о роскоши и изяществе вкуса. А в другом, резко контрастирующем с первым, громоздились книги, свитки и какие-то странные приборы, напоминавшие инструменты.

Этот неожиданный контраст навевал мне тревожную мысль: королева, похоже, не так проста, как старается казаться.

Король жестом пригласил меня пройти внутрь и сесть на небольшой стул с резной спинкой.

— Изложите всё, — мягко, но властно сказал он.

Я нервно склонилась в полупоклоне, сердце бешено билось. Казалось, что эта совсем не крошечная комната давит на меня своими стенами, утопая в аромате жасмина и пряных благовоний.

Его Величество разглядывал меня с таким интересом, как будто он знал то, чего не знаю я. Иногда он смотрел на меня и хитро улыбался. Я же ощущала, как холодок пробегает по спине, а руки предательски дрожат.

— Простите, Ваше Величество, — начала я, с трудом восстанавливая голос.

— Я должна сказать вам: мой дар нестабилен. Я чувствую беду... — Я замялась, боясь показаться излишнее переживающей, но взгляд короля оставался терпеливым, внимательным.

— Что-то угрожает и мне, и даже герцогу Террансу. Рассказ старосты — это не случайность. От каждого человека на заседании тянуло несчастьем... Мы где-то допустили серьёзную ошибку. Сегодня произошло нечто плохое, и вскоре нас всех настигнут последствия.