Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 56 – Вера Ширай

Позволь выразить признательность за твою мудрую дипломатичность и мягкое влияние на супруга. Размер неустойки, который угрожал нашей семье, был для нас абсолютно неподъёмным. Искренняя благодарность тебе — и, конечно, герцогу — за то, что вопрос был решён без потерь с нашей стороны. Это говорит о многом, и твой отец весьма это оценил.

Если бы ты нашла момент — быть может, за чашкой утреннего чая — обсудить с супругом вопрос нашего отстранения от двора, это стало бы настоящим подарком для всей семьи. Думаю, ты понимаешь, как важно для твоего отца вновь появляться на приёмах и советах, как важно для Селии иметь возможность служить при дворе, где ей действительно место. А её муж, проявляя трогательную верность, отказался от предложений работы, чтобы не покидать провинцию без неё. Такая преданность достойна поощрения, не находишь?

Надеюсь на твою мудрость, тонкость и любовь к семье. Мы верим в тебя и гордимся каждым твоим шагом.

С самыми нежными чувствами,

— О, как… интересно — выдохнула я.

Эва пришла будить меня ранним утром, когда за окнами только-только начинал сереть рассвет. Я сидела на кровати, обложенная чертежами из альбома, прихваченного из библиотеки герцога, — изучала схемы ирригации и укреплений, пытаясь разобраться в устройствах, далеких от светской жизни. Пальцы скользили по плотной бумаге, оставляя на полях мелкие пометки.

Тем временем Эва в углу комнаты исполняла мою очередную странную просьбу: отрезала драгоценные камни от одного из нарядов, подаренных мне родителями на свадьбу. То было платье, достойное королевского бала — сотканное из тяжёлых, богатых тканей, расшитое самоцветами, способное весить не меньше десятка килограммов. Родители постарались: им было важно сохранить лицо после натянутого общения с герцогом перед свадьбой.

— Они хотели ослепить, не впечатлить, — заметила я вполголоса, складывая схему в аккуратную стопку.

Я же стремилась к другому. Хотела иметь наряд, соответствующий моему положению герцогини, но не парадный — практичный, в котором можно двигаться свободно, работать, жить. Фасон оставался достойным, ткани — дорогими, но лишними стали все эти камни, тяжесть которых не вызывала у меня ничего, кроме раздражения.

— Вы уверены, что хотите шить это? — спросила Эва, подцепляя нить у подола. — Кожаный костюм? Женский?

Я кивнула. Это была моя следующая просьба: пошить тренировочный костюм — почти как у пажей или юных оруженосцев, но по моим меркам. Короткий жилет, удобные штаны, плотная мягкая кожа — не для пышных приёмов, а для практики. Упражнений.

Эва вздохнула, не поднимая глаз:

— Ордену это может не понравиться. И вдовствующей герцогине. И сестре герцога, и скорее всего учительнице девочки. — Она пожала плечами. — Хотя вас, похоже, это всё меньше волнует с каждым днём.

Я усмехнулась:

— Всё, что вызывает у них недовольство, обычно и оказывается самым правильным.

Эва хмыкнула, поправляя валик ткани на коленях, и не стала спорить. Я уже перешла тот рубеж, где «прилично» имело значение. Слишком много изменилось, чтобы играть по чужим правилам.

Но страх жил во мне. Негромкий, вязкий. Будущее, которое я когда-то знала, ускользало, менялось. Я чувствовала — вторжение может начаться раньше, чем предсказывала память. И хотела быть готовой дать хоть малейший отпор.