Книга Выброшенная жена для генерала дракона, страница 4 – Кристина Юраш

— Мне что? Нужны твои платья? Твои украшения? Нет. Мне нужны деньги. Завтра в полдень придут люди из Гильдии ростовщиков. Они не спросят, хорошая ли ты жена. Они спросят: «Где залог?» А я должен показать им золото — или отдать дом.

Он наклонился, голос стал тише, почти шёпотом:

— Ты не жена моему сыну. Ты — дыра в моём бюджете. И если не начнёшь приносить пользу — я закрою эту дыру. Любой ценой. И раз уж ты — лишний рот, запомни: лишний рот не имеет права открываться в моём доме!

Что-то мне совсем нехорошо.

Перед глазами всё тускнеет.

Я держусь из последних сил.

И в момент, перед тем как сознание начало гаснуть, я увидела его.

Йенсен стоял в дверях.

В руке — пузырёк с зельем. Пальцы так сжимали стекло, что костяшки побелели.

Он сделал полшага вперёд…

Моё сердце вздрогнуло от надежды.

Но лорд Арвейн бросил на него один взгляд — и сын замер, как будто его окатили ледяной водой.

— Спасибо, сынок, — ласково произнёс старик, погладив его по плечу. — Мне уже намного лучше.

А в моей голове, сквозь боль и туман, звучала только одна мысль:

Он не защитил меня. Он даже не попытался. Он выбрал отца.

Я одна.

И если я не встану — никто не поднимет.

Я пришла в себя от холода.

Не от боли — хотя она пульсировала в висках, будто кто-то вколачивал гвозди в череп.

Не от страха — хотя он уже сидел в груди, как камень.

Просто холода.

Лежа на мраморном полу.

В воздухе что-то прошуршало и прилетело мне в лицо.

Дрожащими пальцами я подтянула это к себе, пытаясь понять, что это такое?

Только спустя секунд десять я осознала, что мне швырнули что-то грубое, пахнущее пылью и плесенью.

Рубаха?

Длинная, серая, с дырой под мышкой и пятнами, похожими на старую кровь.

— Оденься! — прорычал лорд Арвейн, не глядя на меня. — Нечего тут голой грудью мозолить глаза! За рубаху тоже отработаешь! Тоже с тебя вычту!

Я схватила рубаху дрожащими пальцами. Ткань была жёсткой, как мешковина. Натянула её через голову, чувствуя, как каждое движение отзывается болью в спине — от ударов тростью.

Но хуже боли было унижение.

Обманутые надежды.

В голове вспыхнули обрывки: поздравления, тосты, поцелуй у алтаря…

Всё, что я приняла за начало.

Оказалось концом.

Дрожащими руками я расправила рубаху.

Лорд Арвейн даже не соизволил отвернуться.

Стоял. Смотрел. Оценивал.

Как хозяин — новую скотину.

«Баба в доме — скотина в хозяйстве», — мелькнуло в голове, горькое, как полынь. Это как в песне. Слова чужие. Боль — моя.

Старик принялся расхаживать кругами вокруг меня, постукивая тростью. Сейчас он напоминал охотника, который наслаждается видом раненой дичи.

Я почему-то вспомнила, как с любопытством рассматривала охотничьи трофеи, которыми был увешан холл поместья.

Взгляд старика скользил по моему телу с таким презрением, будто я не человек, а испачканная тряпка, которую он вот-вот выбросит.

— Роскошные платья? — процедил он, а я видела злость в его глазах. — Украшения? Ты думала, они твои?

Он резко наклонился, схватил меня за запястье и сорвал браслет — тонкий серебряный обруч, подарок матери на свадьбу. Потом — серьги.

Потом — кольцо с жемчужиной, которое Йенсен надел мне на палец ещё у алтаря.

— Это кольцо носила моя мать! И мать её матери! Оно не для нищенок! — резко произнес лорд Арвейн.

Каждое движение — как пощёчина.

Каждый щелчок застёжки — как удар.