Книга Фантазма. Девять искушений, страница 172 – Кайли Смит

Блэквелл изумленно покачался на каблуках – других подтверждений ей и не требовалось.

– Вот. – Офелия взяла его руку, положила медальон на ладонь и согнула пальцы. – Мое сердце принадлежит тебе.

– Если ты отдашь его, то умрешь, – сказал он. – Ты понимаешь?

– Да, – прошептала она. – Я могла умереть в этом особняке много раз. Но я люблю…

– Нет. Послушай меня, – взмолился он, приходя в себя, и судорожно обхватил ее лицо ладонями – теплый металл кулона прижался к ее щеке. – Твое сердце – это одно. Сердце можно исцелить. Но ты все равно будешь проклята. Если я освобожусь, то стану невосприимчив к проклятию в награду за победу над отцом, но ты все равно столкнешься с последствиями за нарушение главного правила Фантазмы. Даже если Фантазма рассыплется в пыль.

Она печально улыбнулась ему.

– Ну и ладно.

– Офелия, не…

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Я так сильно тебя люблю. Ты спасал меня. Спасал столько раз, и тебе понадобилась всего неделя, чтобы так сильно меня изменить. Возможно, я никогда не избавлюсь от внутренних демонов, но, пока мы были вместе, ты заставил их молчать. Я впервые смогла услышать себя. И я хочу, чтобы ты знал: я с радостью приму все проклятия этого места, если ты наконец выберешься из ада, в котором был заперт так долго.

По ее лицу потекли слезы, когда Блэквелл покачал головой с агонией на лице.

– Нет, – взмолился он.

Боль ударила мгновением позже. Проклятая магия Фантазмы ворвалась в ее тело, подогнув колени.

Любовь к нему погубит тебя и только, – предупреждала ее мать, но лишь сейчас Офелия поняла, что она на самом деле имела в виду. Она хотела сказать, от любви к Блэквеллу пострадает только Офелия. Блэквелл останется невредимым. Неужели ее мать знала все это время? Или история Фантазмы открылась Тесси Гримм только в загробной жизни?

Офелия согнулась пополам, когда ее пронзил очередной укол боли. Ее медальон засветился в его руке – яркий, ледяной синий цвет. Цвет Гриммов. Медальон взлетел в воздух, открылся, и из него вырвался свет, полностью поглотивший окружающую тьму. Блэквелл взревел, когда сила и магия кулона закружились вокруг, вливаясь в его тело. К нему вернулась полная мощь. Он официально вырвался из Фантазмы. Он свободен.

– Нет, – прорычал он, как только свет рассеялся и медальон с жалобным звоном упал на землю. Теперь ее сердце стучало медленно и слабо, – Он не заберет у меня и тебя. Больше никогда. Никогда.

Офелия вскрикнула от боли – ее продолжало разрывать проклятие, ногти посинели, кровообращение замедлилось.

– Офелия, – взмолился он, подхватив ее кулон и снова сжав его в кулаке. – Я могу вернуть тебе сердце в качестве платы за мое освобождение, только скажи вслух, что согласна на такую плату. Но проклятие… это совсем другое.

Она стиснула от боли зубы, заставив себя поднять на него глаза, и, задыхаясь, пробормотала:

– Сердце… да… я согласна на сердце… как на плату.

– Может быть немного больно, – предупредил Блэквелл, и его руки засветились синим.

Он положил их Офелии на грудь, и она ощутила, как сквозь нее проходит его теплая магия. На одно напряженное мгновение внутри возникли давление и боль – под ее кожей что-то расцвело. А потом все закончилось, и раздался удар. Сердцебиение.

Удар сердца. Офелия глубоко вздохнула – Блэквелл обхватил ее лицо руками и с облегчением прижался к ней лбом.