Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 87 – Салма Кальк

— Он видит, что происходит в доме! Кто приходит и зачем, кто садится за стол за обедом и ужином! Сколько платьев в гардеробной! В чём ты ходишь на всякие балы и прочие развлечения!

— Как часто приходили письма?

— По-разному. Когда каждую неделю, когда редко. Ты уезжала куда-то там, он и не писал почитай три недели, потому как не о чем было!

Вот так, не о чем было. Правда, не о Терезе же писать?

Кстати, о Терезе. Глянула на неё — сидит, голубушка, помалкивает. Вот и правильно, пускай помалкивает. До неё тоже доберёмся.

Появляется Жироль, заходит с таким видом, будто пришёл на казнь.

— Госпожа Викторьенн, это я известил госпожу Эдмонду о том, что вы изволили пропасть.

Изволили пропасть, надо же.

— Отлично, значит, вместе с госпожой Эдмондой и отправитесь из этого дома восвояси. Но сначала расскажете, как именно вы переправляли ей письма.

— Как это — восвояси? — он совершенно искренне изумляется.

— Полагаю, ногами, потому что у госпожи Эдмонды нет экипажа. А может быть, она его где-нибудь найдёт, и вас тоже подхватит, тут уже — как договоритесь. Пока же — извольте ответить, какая магическая сила помогала вам доставлять ей письма быстро!

Я снова добавляю немного магической силы в словесное повеление, и он начинает говорить. Сначала неуверенно и тихо, а потом всё громче.

— Как же, это Жак Кошак, он говорил — при господине Гаспаре было лучше, и если вернётся госпожа Эдмонда, то тоже будет хорошо. У него есть какие-то знакомцы, кто владеет магическими силами, эти знакомцы и доставляли письма, а я не знаю и знать не желаю, как именно они это делали, меня это не касается никак!

— Но вы пользовались этими силами? — спрашиваю вкрадчиво.

Горло снова скребёт, как будто чад от печки, или что-то очень похожее. Пытаюсь продышаться, помогает.

— Воды госпоже Викторьенн принесите, дармоеды,- командует господин Фабиан, и я смотрю на него с благодарностью.

— Я просто оставлял письмо, где мне было сказано, и его доставляли, — буркнул Жироль, и я видела — говорит правду.

— Адрес? Где вы оставляли письмо?

— На Портовой улице в таверне «Угорь и креветка», там есть человек, Тома, он принимает письма. Мгновенная доставка за один золотой. Помедленнее — за другие деньги, попроще.

— Кто платил?

— Кошак дал мне денег для этого дела, двадцать золотых монет. Еще семь осталось.

Богатый человек этот Кошак, платит золотом за то, чтобы Эдмонде исправно сообщали о том, что происходит в этом доме! Нужно будет непременно изловить его, желательно — за хвост, и спросить — какого дьявола. И Франсин о нём тоже упоминала, значит — не последний человек в этой шайке-лейке.

Сухость в горле становится нестерпимой, я вновь закашливаюсь… и тут несут тот самый стакан воды. Его передают Эдмонде, Эдмонда передаёт его Жиролю, Жироль суёт мне.

Я глотаю, на мгновение мне кажется, что стало легче. Глотаю ещё… а потом понимаю, что вовсе не могу вдохнуть, и проваливаюсь во мрак.

Я открываю глаза незнамо где.

Свет, слепящий свет. Он мешает рассмотреть, где я нахожусь, и есть ли здесь кто-нибудь ещё. Правда, после я или привыкаю, или он становится не таким слепящим.

Сколько проходит времени? Не знаю. Нет здесь времени. Кажется.

Когда глаза мои привыкают, я чуть оглядываюсь… и вижу комнату, неожиданно знакомую. Но не сразу соображаю, что это за комната, а уж как я сюда попала — я и вовсе не понимаю, потому что это же кабинет господина Антуана, отца Викторьенн, в Ор-Сен-Мишель!