Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 90 – Салма Кальк

Она смотрела и качала головой — не верит, я вижу. Её жизнь была совершенно понятной и очень цельной, никаких этих вам тайн, интриг, загадок и всего такого. Короткой и несчастной. И я, конечно, попыталась хотя бы имя её поднять на знамя, но…

Мне всё же удаётся приблизиться к ней. Обхватить за плечи, погладить по голове. Подержать за руку. Её уже не утешить, конечно, не сделать счастливой и не переписать её короткую жизнь, но — вдруг? Чем-то это напомнило домашние сеансы у психолога — скажи маленькой или там юной Вике, что она ок, что с ней всё хорошо, что эти проблемы не от того, что она плохая, а по совсем другим причинам, с ней не связанным. Она поднимается из-за стола, тоже обнимает меня… и мы стоим так, обнявшись. Две Виктории.

Моё горло словно сжалось, и я поняла, что не могу издать ни звука. А ведь мне ещё о многом нужно было её расспросить! Что такое-то, что за несправедливость! Неужели — всё?

— Ты справишься, я верю, — прошептала она.

И в этот момент ко мне вернулась способность дышать, а вместе с нею — боль и свет, и обычный нормальный свет. Меня крепко держали в руках, а вокруг толпились люди.

— А-а-а-а, — сообщаю им я.

— Жива, слава господу, — выдыхает кто-то за моей спиной.

Эмиль был уверен, что всё знает, поэтому и согласился на визит в дом Виктории. Конечно, ему было бы спокойнее, останься она дома, но это, кажется, невозможно — так её задело известие о возвращении в город баронессы, сестры Гаспара де ла Шуэтта и Терезы де Тье. Кажется, они вместе с Монтадором выставили эту особу из города, но что-то помогло ей вернуться. Интересно, что?

Он дал даме выпустить пар — пускай разберётся с недругом сама, а он, если что, на подхвате. Поглядывал за ней из теней, и за домом в целом тоже поглядывал. И когда ей принесли стакан воды, совершенно не сообразил, что это может означать.

Виктория закашлялась и начала падать, и единственное, что он смог сделать в тот момент — шагнуть и подхватить, и держать крепко, и позвать — детей, а им уже сказать, чтобы извещали Саважа от его имени, звали сюда и запирали дом, чтобы ни одна мышь наружу из этого гадюшника не выскользнула.

А потом уже он насмелился взглянуть на Викторию. Она обмякла и висела в его руках, но дышала, правда — с каждым вздохом всё тише и тише, бледнела и холодела. И пахло в кабинете какой-то дрянью, он сам не слишком хорошо дышал, но — что ж теперь?

У кого-то хватило разуменья позвать господина Валерана, тот прибежал и первым делом принюхался. Велел потушить все свечи, а вместо них осветил кабинет магически, и дышать сразу же стало легче. И принялся что-то выщупывать в ладони Виктории.

— Господин виконт, положите её. Хоть бы на диван, что ли.

Отчего-то Эмилю казалось, что нельзя отпускать Викторию. Что пока он держит её — она дышит. И тогда он просто опустился с ней в кресло у стола, в то самое, где она сама всегда сидела. И держал. И звал.

Потому что… потому что он не может потерять её. Потерять её тоже. И значит, будет держать и звать, сколько нужно.

Валеран что-то делал с кончиками её пальцев, но кажется, это не помогало, нисколько не помогало. Он говорил по зеркалу с кем-то, ему доставляли воду и какие-то снадобья, и он пытался смочить губы Виктории, но все его действия никак на ней не сказывались. Вокруг собрались люди — из портала шагнул Саваж и сказал, что дом заперт магически, никто не выйдет, потом господин граф Ренар просто пришёл тем же порталом и встал у стены, и Ренель, и кто-то ещё. И даже ещё одного целителя привели — кажется, от Сегюров, и тоже порталом.