Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 88 – Салма Кальк

И за столом господина Антуана кто-то сидит. Очертания этого человека расплывчаты, а потом… а потом я разглядела. В зеркале я в последние месяцы вижу именно это лицо.

Хочу спросить, но голос не подчиняется мне. Хриплю, сиплю и кашляю, потом выдавливаю из себя:

— Викторьенн? Викторьенн де Сен-Мишель, это вы?

Она мгновенно поднимает взгляд от какого-то листа на столе.

— Да, это я. А вы… та, что теперь вместо меня.

Я смотрю на себя и вижу, что это я, Вика Мирошникова. Мои руки с маникюром и гель-лаком, мои кольца на пальцах. Мой клетчатый костюм, я любила надевать его на эфир. Кажется, в кармане жакета и телефон лежит, но я не могу пошевелить рукой и проверить. И тогда я просто смотрю, смотрю на неё.

Я пытаюсь запомнить — взгляд, движения, как она поднимает голову, как поправляет кружево на манжете. Хочу подойти ближе, но не могу — что-то мешает.

— Да, я не желала этого, но кто-то решил, что так будет лучше.

— И вправду лучше, — кивает она. — Я вижу. Я рада, что вы не поддаётесь Эдмонде, мне никогда не хватало на это смелости. Что договорились с господином Фабианом. Что живёте так, как считаете верным. Что разобрались во всех этих невероятных премудростях, с которыми, я думала, не справится никто, кроме Гаспара.

— Вы о бизнесе? Не скажу, что ничего особенного, но не хуже любой другой работы. Думаю, вы бы тоже справились — если бы очень захотели.

— Гаспар никогда не позволил бы мне.

Так, мы долго тут можем говорить, да? А вдруг время ограничено?

— Вы не знаете, я тут надолго? Это же, ну, Ор-Сен-Мишель?

— Да, но… не вполне он. Мне случается заглядывать домой, в мой единственный дом. Но это… иное место.

Ну всё, Вика, допрыгалась.

— Тот свет, да?

Она смотрит с улыбкой.

— Да.

— И что со мной случилось? Меня отравили? В собственном доме? Какая скотина посмела? Но может быть, они там догадаются промыть мне желудок? Господин Валеран в целом очень компетентный целитель, он должен догадаться!

— Да, он и меня пытался спасти.

— И не смог.

— Я не захотела. Он звал, он очень сильно звал, сопротивляться было сложно.

Вот как, значит.

— Но… почему? Без Гаспара было бы проще!

— Гаспар умер, всё верно. Но остался Жермен. Он бы не оставил меня в покое.

Вроде я и знаю это имя, вроде и нет.

— Жермен… это кто? Знаю Жермона де Фрейсине, вы его знаете, кстати? Он имеет на вас виды, то есть на меня, и размахивает поддельной запиской от господина Антуана, вашего отца.

— Нет, я не знаю, кто это, — качает головой Викторьенн. — Луи Жермен — это секретарь Гаспара. Многие пытались, говорят, удержаться на этом месте после смерти предыдущего, старого, я его не застала, и только Жермену удалось. Он понимал, как управлять, как получать доход и как увеличить его — ничуть не хуже Гаспара, за то и задержался, — лицо кривится в усмешке.

— А ещё что? Явно ж не только помощь в делах?

— Он был мерзавцем.

— Неудивительно, вряд ли с Гаспаром сработался бы приличный человек.

— О нет, Гаспар, он… просто человек своих лет, своего воспитания, своих представлений о жизни.

Тьфу ты, она ж его ещё и защищает! Вот ведь!

— Прости, но я слушала о нём довольно много и долго, и не могу сказать об этом человеке ничего особенно хорошего. Ну, умел вести дела — чем отличался от большинства подобных мелких нетитулованных дворян. Но господин Фабиан говорит, что мне удавалось лучше, и я верю ему. А как человек — скотина скотиной. Вот зачем он взял тебя в жёны, если не был готов любить и заботиться?