Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 38 – Мосян Тунсю

И всё же, должно быть, Юэ Цинъюаню стоило немалого труда пробиться сюда.

Омывая раны, волны духовной энергии кололи кожу и плоть, будто тысячи игл. Жгучая ненависть вновь взметнулась в душе Шэнь Цинцю, и вопреки боли он рассмеялся, скрежеща зубами:

– Ло Бинхэ, мелкий ублюдок, а у тебя ещё припрятана пара козырей в рукаве!

Слыша в его голосе неизбывную злобу, Юэ Цинъюань вздохнул.

Он не то чтобы часто вздыхал, но у Шэнь Цинцю был настоящий талант выводить его из душевного равновесия.

– …Шиди, – устало произнёс он, – раз уж ты оказался в таком положении, почему бы тебе наконец не переосмыслить свои заблуждения?

Однако, даже выплёвывая выбитые зубы, даже глотая собственную кровь, Шэнь Цинцю никогда не согласился бы признать свои ошибки – в особенности перед Юэ Цинъюанем.

– И что же это за заблуждения? – съязвил он в ответ. – Глава школы, скажи-ка мне, кто есть Ло Бинхэ, как не ублюдок? Вот погоди – и увидишь, он не удовлетворится тем, что сокрушит меня одного. Когда весь мир совершенствующихся содрогнётся от его деяний, ты признаешь, что единственной моей ошибкой было то, что я не убил его в самом начале!

Юэ Цинъюань лишь покачал головой, словно и не ожидал иного ответа – равно как не видел смысла вразумлять или переубеждать друга. Да и теперь, когда события приняли такой поворот, никакие увещевания уже не помогли бы.

– Это правда, что ты убил шиди Лю? – внезапно спросил он.

В этот момент Шэнь Цинцю меньше всего на свете желал видеть выражение его лица – и всё же не удержался от того, чтобы бросить на него взгляд.

Помедлив пару мгновений, он выдернул руку из пальцев Юэ Цинъюаня и сел.

– Ты ведь действительно всё время твердил, что убьёшь его однажды, – добавил тот. – Но я никогда не думал, что ты в самом деле на это способен.

– И теперь не думаешь? – холодно поинтересовался Шэнь Цинцю. – Убил так убил – главе школы не кажется, что он немного запоздал с обвинениями против этого Шэня? Или ты вознамерился очистить школу от неправедных?

– Не мне винить тебя, – признал Юэ Цинъюань.

Его лицо оставалось абсолютно невозмутимым, во взгляде светилось спокойствие – оно-то и вывело Шэнь Цинцю из себя, будто в нём самом крылся упрёк:

– Что ты хочешь этим сказать?!

– А шиди не задумывался о том, что, обращайся он тогда с Ло Бинхэ иначе, всего этого не случилось бы?

Шэнь Цинцю усмехнулся.

– Глава школы изволит шутить? Что сделано – того не воротишь. Даже «задумайся» я об этом тысячу, да хоть десять тысяч раз, «тогда» останется «тогда», и никакого «иначе» быть не может – равно как и шанса на спасение!

Юэ Цинъюань приподнял голову.

Шэнь Цинцю прекрасно понимал, что эти слова вонзаются в грудь друга подобно ножам. Сперва это доставило ему ни с чем не сравнимое удовольствие, но глядя на то, как Юэ Цинъюань недвижно стоит на коленях, уставив на него невидящий взгляд, – ни следа обычного невозмутимого достоинства и безупречных манер, он словно в одночасье постарел на много лет, – Шэнь Цинцю испытал странное чувство.

Возможно, то была жалость.

Юэ Цинъюань, глава прославленной школы Цанцюн, который не дрогнул бы, даже обрушься перед ним гора Тайшань, всегда собранный и невозмутимый, дошёл до столь жалкого состояния. Он казался таким беспомощным в своём горе, что Шэнь Цинцю поневоле ощутил укол сострадания.