Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 118 – Мосян Тунсю

Падение статуи было чрезвычайно дурным предзнаменованием. Пока остальные божества всеми силами старались уберечься от подобного, этот небожитель сам взял и уронил. Да уж, другого такого оригинала во всех трёх мирах не сыщешь!

– Подумаешь, груда золота, – беспечно сказал Се Лянь. – Надо же было их отвлечь! Идите расшатывайте статую дальше, чтобы они даже на шаг отойти не могли, а я пока повидаюсь с тем человеком.

Фэн Синь с Му Цином ещё не оправились от потрясения, но им ничего не оставалось, кроме как выполнять приказ. Хватило прикоснуться к скульптуре пальцем, чтобы та опасно накренилась, и, сколько бы народа ни толпилось вокруг, они уже были бессильны её поднять. Слуги натужно пыхтели и цедили сквозь зубы:

– Да уж, сразу видно – целиком из золота отлита!

Оставленный снаружи Лан Ин понял, что в суматохе про него все забыли. Он долгим взглядом окинул переливающуюся драгоценными камнями статую, затем встал, отряхнулся, закинул на плечо дорожный мешок и зашагал прочь. Се Лянь последовал за ним. Отойдя подальше от храма, в чаще леса парень наконец огляделся по сторонам и присел отдохнуть в тени густой листвы. Се Лянь же, спрятавшись за деревом, обернулся даосом в белых одеждах.

Сменив облик, принц взмахнул метёлкой из конского волоса, осмотрел себя с ног до головы и убедился, что всё безупречно. Но только задумался, как бы поудачнее появиться, чтобы это не выглядело слишком внезапно, увидел, что Лан Ин уселся возле лужи у дерева и начал голыми руками раскапывать яму.

Ладони у парня были очень широкие. Он рыл быстро и глубоко – сырая земля так и летела в стороны; казалось, это не человек копает, а худой чёрный пёс. Пока Се Лянь гадал, зачем ему вдруг понадобилась яма, парень отряхнул штаны от глины, зачерпнул из ямы воды и поднёс ко рту.

Тут уж Се Лянь не выдержал и поспешил к парню. Принц перехватил его руку, достал из рукава флягу и протянул ему.

Лан Ин, который уже успел набрать в рот глоток воды из лужи, поиграл желваками и проглотил её. Он без всякого удивления взглянул на непонятно откуда взявшегося даосского монаха и не стал отказываться от угощения – взял сосуд и выдул его содержимое одним махом, не оставив ни капли. А потом сказал:

– Большое спасибо.

Ну, раз уже объявился так неожиданно, Се Лянь решил обойтись без вступления. Он опять взмахнул метёлкой, стараясь при этом выглядеть как можно более одухотворённо и убедительно, и спросил:

– Друг мой, откуда ты держишь путь и куда направляешься?

– Мы шли из Ланэрвань в провинции Юнъань, хотели попасть в столицу. Но теперь я передумал: не надо нам туда.

– Мы? – удивился Се Лянь.

Лан Ин кивнул:

– Да, я и мой сын.

Се Лянь всё меньше понимал, что происходит, но в сердце его поселилось какое-то дурное предчувствие. Молодой человек снял с плеча дорожный мешок, развязал его и показал:

– Вот, мой сын.

В заплечном мешке лежал труп ребёнка!

Мальчонка был совсем крохотный, на вид не старше двух-трёх лет; кожа на лице у него пожелтела, щёки впали, головку облепили редкие светлые волосы, местами виднелись следы потницы. Лицо исказилось в какой-то странной гримасе: он словно хотел, но не мог заплакать и жутко от этого страдал. Глаза его были закрыты, а рот ещё открыт, однако сказать малыш больше ничего не мог.

Зрачки Се Ляня сузились от ужаса, сердце застыло в груди, и он утратил дар речи. Теперь-то ясно, что не так с этим парнем. Тот вёл себя странно: говорил и действовал, не задумываясь о последствиях, шёл напролом, будто всё ему нипочём. Ну конечно, чего бояться после такого?