Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 120 – Мосян Тунсю

Се Лянь вместо ответа только мрачно велел:

– Отправляйтесь в Юнъань и посмотрите своими глазами, как там обстоят дела. А мне надо повидаться с советником, расспросить его о случившемся.

По лицу принца приближённые поняли, что лучше сейчас с ним не спорить. Они хором ответили: «Есть!» – и сразу отправились в путь. Се Лянь развернулся и поспешил на гору Тайцаншань.

Похоже, в Юнъане разразилась настоящая катастрофа. Если до божества не доходили молитвы, уж во дворце-то должны были знать!

На пик Принца опустились сумерки. Паломникам не полагалось оставаться в монастыре на ночь, и люди покинули храм и спустились с горы Тайцаншань. Во дворце Сяньлэ раздавался стройный хор голосов – тысяча с лишним послушников читали вечерние сутры, – а четверо сановников руководили процессом, стоя у подножия той величественной золотой статуи высотой в пять чжанов.

В храме наследного принца ступить было некуда: всё пространство, от пола и до потолка, занимали фонари с просьбами о счастье. Се Лянь легко опустился с небес и уселся на постамент ровнёхонько напротив своей статуи.

Он взмахнул рукой, и лёгкий ветерок закачал фонарики, а по стенам забегали тени. Монахи подняли головы и зацокали языками от удивления; среди них пробежал едва слышный шепоток. Советник, клевавший носом в своём кресле, вдруг открыл глаза и сказал:

– На сегодня хватит. Можете идти.

Монахи встали и покинули зал. Трое сановников, хоть и не видели Се Ляня, уже догадались, кто явился. Они тоже вышли, плотно закрыв за собой двери. Се Лянь, изнывавший от нетерпения, в ту же секунду заговорил.

– Советник, – спросил он, – вы слыхали о жуткой засухе, что обрушилась на Юнъань? Странно: мой отец оставил это без внимания… Может, и во дворце что-то случилось? Или он не в курсе подробностей?

Небесным чиновникам нельзя было по личной прихоти являться смертным – за одним исключением. Касалось оно советников, настоятелей и других священнослужителей высокого ранга, достигших больших успехов в самосовершенствовании. В их обязанности входило доносить до людей волю богов, и потому Се Лянь мог открыто беседовать со своим наставником – как в тот раз, когда передал наказ не вставать на колени в храмах наследного принца.

Он боялся, что злой рок помешал правителю выполнить свой долг и помочь Юнъаню или что тот пребывает в неведении относительно разразившегося бедствия и человеческих жертв… Однако советник сказал:

– Нет, его величество в порядке, ничего серьёзного не произошло. И о бедствии в Юнъане он прекрасно осведомлён.

Такого ответа Се Лянь не ожидал.

– Но почему ни в один из своих визитов в Хуанцзи отец не молился о спасении Юнъаня? Почему даже не упомянул об этом?

Хоть между ним с отцом и случались разногласия, того никак нельзя было назвать невежественным правителем. Да, он считал себя избранным Небесами и делил народ на знать и чернь, но не стал бы закрывать глаза на тяготы простых людей.

– То не вина государя, – ответил советник. – Это я попросил, чтобы ни он, ни государыня в молитвах не упоминали Юнъань.

– Почему?!

– Это бессмысленно.

– Почему бессмысленно? Может, вы имели в виду, что я бог войны, а значит, не могу помочь с засухой? – предположил Се Лянь. – Не забывайте, я не только бог войны, но и принц Сяньлэ. Моя страна охвачена адским огнём. Как же я могу просто на это смотреть? – Чуть поразмыслив, он добавил: – Первым делом надо спасти народ Юнъаня. Потрудитесь передать отцу, чтобы не строил больше храмов и монастырей: у нас их и без того в избытке, мне столько не нужно. А мои золотые скульптуры вы можете переплавить и направить средства нуждающимся. Юнъань находится на западе; раз там сейчас засуха, можно прорыть канал и направить воду с востока, чтобы поливать посевы и орошать землю…