Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 117 – Мосян Тунсю

В этих словах, конечно, была доля истины, однако здесь и сейчас они были совершенно неуместны. Только Се Лянь задумался, как бы заткнуть Ци Жуну рот, как вдруг из задней части храма торопливо выбежал юноша в чёрных одеждах.

– Ваше высочество, вызывали?

Се Лянь помахал ему рукой:

– Му Цин, иди скорее сюда. Скажи, не упоминался ли Юнъань в тех молитвах, что ты разбирал в последнее время?

– Нет, – удивился Му Цин, – не было.

Фэн Синь, не переставая защищать жертву Ци Жуна от сыпавшихся со всех сторон ударов, крикнул:

– Да как такое может быть? У них там такая беда, что беженцы уже сюда добрались!

Он был так уверен в правоте, что лицо Му Цина сразу посуровело.

– Я говорю чистую правду, – отчеканил он. – Ты что, намекаешь, что я якобы всё знал, но нарочно не докладывал? А что насчёт тебя? Я дежурю по нечётным месяцам, а ты по чётным. Если в Юнъань действительно пришла беда, не могли же они через раз молиться, чтобы все прошения собрались у меня, а ты оставался в неведении!

Фэн Синь задумался и признал, что довод этот звучит вполне разумно. Но вслух огрызнулся:

– Да не говорил я, что ты нарочно, это ты сам придумал!

Почувствовав, что между ними вот-вот завяжется перепалка, Се Лянь, у которого и без того уже голова болела, жестом велел товарищам остановиться.

– Ну всё, Фэн Синь не то имел в виду. Прекратите немедленно.

Те тотчас прикусили языки. Тем временем Ци Жуну надоело смотреть, как слуги мутузят парня. Он убрал шелуху в маленький мешочек и приказал:

– Довольно! Бросьте этого мерзкого ворюгу в темницу!

– Слушаемся! – И слуги тотчас схватили Лан Ина.

Се Лянь нахмурился:

– Так, сперва надо спасти этого человека, а потом уже расспросим его, что же случилось в Юнъане.

Му Цин, смягчившись, осторожно спросил:

– Ваше высочество, как вы намерены это провернуть? Вам ведь нельзя так просто предстать во плоти.

За три года со своего вознесения Се Лянь так и не привык к некоторым вещам. Например, небожители твердили, что нужно помогать смертным, но сами же вели себя с ними заносчиво, всячески подчёркивая своё превосходство. Или вот запрет являться смертным: он отравлял Се Ляню жизнь, связывая его по рукам и ногам. К счастью, принц придумал несколько способов его обойти. И вот сейчас он, не раздумывая, не поворачивая головы, выбросил вперёд руку. Заметив, что тень над ними закачалась, люди бросились врассыпную, а в следующее мгновение Ци Жун горестно взвыл:

– Мой венценосный брат!

Се Лянь столкнул с постамента собственное изваяние!

Золотая статуя, что держала в одной руке меч, а в другой – цветок, величественная и изящная, зашаталась и стала медленно заваливаться на бок. Ци Жун так испугался, будто на его глазах родная мать залезла в петлю и оттолкнула из-под ног скамью! Он тут же позабыл про Лан Ина, кинулся к статуе и вцепился ей в ноги. Не оставляя попыток удержать её, он со всей мочи завизжал:

– Эй вы, недотёпы, чего глазами хлопаете? Скорей помогите мне! Нельзя допустить, чтобы мой венценосный братик рухнул! Ему нельзя падать!

Наблюдая за этой истерикой, Се Лянь и бровью не повёл. Он невозмутимо прошествовал мимо и направился прочь из храма. А вот у Фэн Синя с Му Цином от удивления челюсти отпали. После долгого молчания Фэн Синь воскликнул:

– Но как же так?! Это ведь ваше изваяние!