Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 88 – Мосян Тунсю

– Ваше высочество, мы тут краем уха слышали, вы Му Цина ищете? Кажется, он только что был в роще.

– Вот как? Спасибо!

Помимо пышных клёнов на горе Тайцаншань росло множество фруктовых деревьев: персики, груши, мандарины; были и вишни. Корни деревьев питали подземные источники, листья омывал горный туман, дожди и росы, и под ласковым солнцем плоды на них роди́лись необыкновенные. Большую часть отправляли ко двору, но и послушникам оставалось полакомиться после усердных занятий. За пределами Хуанцзи такие ягоды было не купить ни за какие деньги.

Се Лянь и Фэн Синь направились в рощу в поисках Му Цина и невольно залюбовались открывшейся перед ними картиной: вишнёвые деревья росли ровными рядами, среди зелёных листьев свисали гроздья алых плодов. Вдруг они услышали голоса – впереди кто-то жарко спорил. Юноши невольно замедлили шаг.

Впереди стояли четверо даосов в белых одеждах. Каждый держал в руках корзинку; похоже, они пришли за ягодами. Они окружили какого-то человека, и, хотя Се Лянь и Фэн Синь остановились на порядочном от них расстоянии, слух их был достаточно острым, чтобы чётко слышать каждое слово спорщиков. Один из молодых монахов сказал:

– Недаром мне казалось, что последнее время в роще меньше вишни! Оказывается, кое-кто тут подворовывает!

Ему отвечал тихий голос:

– Послушникам дозволено собирать ягоды на горе Тайцаншань. С какой стати вы обвиняете меня в воровстве? К тому же в роще сотни и тысячи деревьев, я один столько не возьму. – Голос принадлежал Му Цину. Он уже снял с себя чёрный костюм демона и облачился в свой обычный скромный даосский халат.

В ответ его собеседник хмыкнул:

– Конечно, сам ты много не съешь, но ты ж не только для себя берёшь – ещё тайком таскаешь за пределы горы. И как не стыдно?

Се Лянь понял: опять к Му Цину придирались монахи, которым он был не по душе.

Му Цин происходил из бедной семьи. Его мать в столице влачила почти что нищенское существование: изначально она зарабатывала шитьём, но потом потеряла зрение и лишилась последнего источника дохода. Единственной надеждой для неё стали деньги, что получал в монастыре за подсобные работы Му Цин. Порой он собирал на горе Тайцаншань фрукты и относил матери, чтобы побаловать её. Это не запрещалось, но ситуация всё равно выходила неловкая. Му Цину и так было не по себе, а открытые насмешки ранили его ещё сильнее. В голосе юноши зазвучали стальные нотки:

– Брат Чжу, мы с вами почти не видимся, а вы будто нарочно ищете повода меня задеть. Вчера даже не пустили в Сысянгун, чтобы передать весточку советникам. Не понимаю, когда и чем я мог вас обидеть?

Молодой монах по фамилии Чжу прислуживал советникам во дворце. Слова Му Цина его только раззадорили, и он воскликнул:

– Ага, важное сообщение не доставил, большую беду едва не накликал, а теперь на меня валишь? Сам виноват: нечего было ходить вокруг да около, как будто пакость замышляешь. Мог бы сразу сказать, что у тебя за дело! В итоге чуть его высочество не подставил, а ещё из-за тебя советник меня вызвал и отчитал!

Даос отбросил корзинку и подал знак остальным. Они принялись наступать на Му Цина, сжимая круг. Се Лянь больше не мог оставаться в стороне.

– Стойте! – крикнул он.