Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 86 – Мосян Тунсю

Разумеется, монахи были вне себя: той ночью в храмовом комплексе никто спать не ложился, перевернули всё вверх дном, а в итоге, когда они уже обливались потом от усталости, его высочество вдруг заявляет, что ошибся! Все их труды были напрасны! И опять пополз шепоток: «Он наследный принц, ему слово поперёк не скажи, его воля – закон… Остаётся лишь молиться, чтобы он в следующий раз ничего не перепутал, а то опять всех на уши зря поставит!» Фэн Синь от этих разговоров снова вышел из себя, но Се Лянь приказал ему не лезть на рожон и просто подождать немного. А спустя несколько дней Се Лянь действительно стал лучшим из трёх тысяч послушников. Нрав у него был добрый, властью своей он не злоупотреблял, и постепенно монахи к нему потеплели и гадости у него за спиной болтать перестали. Фэн Синь не отличался злопамятностью и тоже скоро выбросил тот случай из головы. Но сегодня, когда история всплыла, он наконец сложил все детали воедино.

– Так тот кусочек сусального золота украл Му Цин? – возмутился он.

– Тс-с-с! – прошипел Се Лянь.

Принц убедился, что их никто не подслушивает, и только потом рассказал, как дело было:

– На горной дороге повозку растрясло, и золотой листок вывалился. Му Цин пошёл по воду, заметил блестящую фольгу в траве и забрал. Он спрятал её под кроватью, не зная, как лучше поступить, а вечером советник внезапно поднял тревогу, выгнал всех из комнат и принялся обыскивать покои. Тогда мы с ним ещё не были знакомы – я только заметил, что у одного из прислужников выражение лица какое-то странное. Потом, когда я сидел снаружи, он принёс мне чай и тайком во всём признался…

– Взял и никому не рассказал – что это, если не воровство? И вы, получается, чтобы его выгородить, соврали, что сами потеряли тот кусок?

К этому моменту Се Лянь как раз закончил переодеваться и вышел за дверь.

– Да, так всё и было, – подтвердил он.

Фэн Синь, раздуваясь от злости, последовал за ним.

– Ваше высочество, разве вы не знаете, сколько людей тогда, в первые дни в Хуанцзи, болтали про вас дурное?

– Говори потише. У него тогда было такое испуганное лицо, весь побледнел как полотно. Его ведь и раньше здесь не особо любили, если бы я его выдал, не сносил бы он головы. У нас с ним разный статус и положение, мне ничего не угрожало, тут и сравнивать нечего.

Навстречу им вышли несколько монахов. Они почтительно поклонились и дружелюбно поприветствовали принца. Се Лянь улыбнулся в ответ. Когда монахи скрылись из виду, он сказал Фэн Синю:

– Ну вот, надо было просто подождать. Теперь у меня со всеми отличные отношения. Разве кто-то ещё станет болтать у меня за спиной?

В комнате Му Цина было пусто, и они продолжили поиски.

Фэн Синь сказал:

– Я ещё тогда удивился, почему я ничего не знал о пропаже. И вы два года от меня всё скрывали, а про Му Цина сказали, что познакомились с ним, когда он двор подметал!

– Он умолял меня никому не говорить, и я дал слово. Но теперь ты всё знаешь; получается, я нарушил клятву. Пожалуйста, не проболтайся никому!

– Ничего вы не нарушили! Вор сам себя выдал.

– Нет, так не пойдёт! – рассердился Се Лянь. – Пообещай, что никому не расскажешь! Иначе я с тобой больше не буду общаться и ты никогда не женишься.

Фэн Синь сплюнул:

– Ах так? Отлично! Через день всё Сяньлэ узнает, как наследный принц, пытаясь самостоятельно одеться, чуть не задушил себя подвязками чулок! Ладно! Я молчу. Больно надо языком чесать. – Чуть поразмыслив, он добавил: – Похоже, Му Цин думает, что я к нему цепляюсь потому, что знаю про тот кусок золота, но, если честно, он мне просто не нравится. Сам придумал – сам обиделся. Наложницы во дворце и то не такие мнительные. Бесит.