Книга Вязаное счастье попаданки, страница 38 – Ольга Иконникова

— Уверена, у герцога Альвена нет сыновей, — задумчиво говорит Клодет. — И уж, конечно, Белла, вы снова встретились с этим милейшим графом отнюдь не случайно.

И она несколько раз кивает, чтобы придать своим словам еще больший вес. Но бабушка только хмыкает, потом берет ее под руку и ведет прочь.

А я иду не домой, а в маленькую лавку писчих принадлежностей, что находится на соседней улице. В воскресенье лавка закрыта, но я уговариваю ее хозяина продать мне десяток листов бумаги, несколько остро отточенных гусиных перьев и баночку чернил.

И со всем этим богатством (а я потратила на него изрядную часть того, что получила от месье Мерлена) я уединяюсь в своей комнате. Я уже писала письма отцу из Лардана, но тогда от меня не требовалось ни чистоты, ни красоты письма. Сколько бы клякс я тогда ни посадила, никто бы меня за это не упрекнул.

Но рисунки и описания для книги гильдии вязальщиков — совсем другое дело. Тут требовалось проявить подлинное мастерство, а именно его у меня пока нет.

Я обмакиваю перо, но стоит мне поднести его к бумаге, как с кончика срывается капелька чернил, и по бумаге расплывается темное пятно. Ах, какая же я неловкая!

Но я пробую снова и снова и к вечеру оказываюсь в состоянии написать несколько строк, не испачкав листок. Правда, пальцы мои уже измазаны чернилами и передник, который я догадалась надеть, тоже. Бабушка зовет меня ужинать и укоризненно качает головой, глядя на мои испачканные руки.

После ужина я снова готова сесть за упражнения, но в доме уже темно, а свечи слишком дороги, чтобы тратить их на такое занятие. Поэтому я ложусь спать, уже заранее волнуясь перед походом в гильдию.

А ночью мне снится граф де Сорель — он приезжает к нам в дом делать мне предложение, а бабушка и Клодет отвергают его, говоря, чтобы он приехал тогда, когда станет герцогом. И что только не приснится от волнения!

Утром я надеваю свое лучшее платье и отправляюсь в мастерскую гильдии. На сей раз месье Мерлен встречает меня вполне приветливо. Он усаживает меня за большой стол, на котором уже разложены несколько рисунков, сделанных на уже пожелтевшей от времени бумаге.

Некоторые рисунки дополнены описаниями, и понять их не так уж сложно. Другие же представляют собой набор каких-то странных символов, которые нарисовавший их вязальщик не потрудился расшифровать. И символы на всех рисунках действительно разные.

— У вас есть какие-то пожелания к обозначению разных типов петель? — спрашиваю я у месье Мерлена.

Но он качает головой. Нет, ему всё равно, как я их обозначу. Главное, чтобы это были единые обозначения по всей книге.

— Я выпишу обозначения на отдельный листок, — говорю я.

Я решаю использовать те символы, к которым привыкла сама: вертикальная палочка — лицевая петля, горизонтальная — изнаночная.

Когда я берусь за перо и чернила, месье Мерлен продолжает стоять у стола. Ему и в голову не приходит, что его присутствие может меня смущать, а сказать ему это я не решаюсь. А когда я ставлю первую кляксу, лицо его багровеет.

— Я всё переделаю, сударь! — лепечу я.

— Разумеется, мадемуазель, — строго говорит он, — а стоимость испорченных материалов я вычту из вашего вознаграждения.

Мне ужасно обидно, но я виновата сама. Я взялась за работу, выполнить которую пока не способна. Но я обязательно этому научусь!