Книга Опасная игра леди Эвелин, страница 86 – Виктория Богачева

Я видел, как она побледнела, как руки, державшие ткань, начали едва заметно дрожать.

— Нет... — пробормотала она. — Нет. Этого не могло быть. Я только... я...

Она резко бросила платье на пол, будто оно обожгло ей руки, и отступила на шаг, закрывая рот ладонями.

— Это все из-за меня! Это я... я виновата. Я не должна была... Он остался в гостиной из-за меня!

— Эвелин... — я шагнул к ней.

— Не подходите! — закричала она отшатнувшись. — Вы не понимаете! Он был единственным, кто... кто у меня остался. И я его подвела! Я его подвела!

Она схватилась за голову, словно мысли стали невыносимыми.

— Я виновата! Я! Это все я!

Истерика захлестнула ее, и она потерялась, утонула в своих чувствах. С каждым словом она теряла почву под ногами, металась по комнате, цепляясь за полку, за стул, за кровать.

Женщина, которая была сильной, разумной, упрямой, сейчас стояла передо мной — сломанная, хрупкая, потерянная.

Я не выдержал. С трудом поймал ее и удержал на месте, до боли стиснул плечи.

— Эвелин! — в голосе моем была боль, а не ярость. — Хватит! Посмотри на меня!

Но она билась, пыталась вырваться и не слышала меня. В отчаянии я отвесил ей хлесткую пощечину.

Ее глаза распахнулись, дыхание сбилось. Она молча стояла, потрясенная и ошеломленная.

А потом она обмякла, как будто напряжение вылетело из нее в один миг.

— Я больше не могу… — прошептала она. — Я больше не могу…

Эвелин схватилась за меня, словно тонущая, цепляясь за лацканы сюртука, вжимаясь лицом в плечо.

И я прижал ее к себе так крепко,как мог, одной рукой обхватив ее спину, другой поглаживая волосы.

Она рыдала. Горько и безутешно, и не существовало слов, которое могли бы ей помочь.

И я держал ее, потому что не мог не держать. Потому что ее боль прожигала мне грудь. Потому что ее слезы выбивали почву под ногами уже у меня.

— Это закончится, — прошептал я ей на ухо, поглаживая мягкие, шелковистые волосы на макушке. — Когда-нибудь это закончится.

Я был не очень хорошим человеком. Потому что эгоистично не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Не хотел ее отпускать.

Когда слезы закончились, Эвелин заснула. Сестра Агнета напоила ее какой-то микстурой и пообещала, что та проспит до обеда.

Это было к лучшему. А если капитан Грейсон явится утром, пока она будет спать — что же, тогда ему придется приехать во второй раз.

Убедившись, что на этот раз охранники стоят там, где должны, я уехал в жандармерию повидаться с Эваном. По земле стелились предрассветные сумерки, вот-вот займется скорый восход. На улицах было тихо. Особенный час, когда разбрелись по домам ночные гуляки, а работники еще не спешили на службу.

Тихо было везде, но не у здания жандармерии. Я рассчитал верно: совсем недавно они вернулись с ночного вызова на берег реки. Эван стоял снаружи, в его руках тлела сигарета: непривычное зрелище, но ночь выдалась тяжелой у всех нас.

— Дик! — завидев меня, он шагнул вперед, и когда я подошел, мы коротко обнялись. — Ты как здесь? Мы только вернулись, и мне доложили, но пока без подробностей...

— Да, — я скупо кивнул. — Хотел повидаться. И поговорить.

Эван, выбросив в канализационную решетку окурок, энергично растер глаза и зевнул так широко, что едва не вывихнул челюсть.

— Ну, и ночка... — пробормотал он и закинул одну руку мне на плечо. — Да, идем. Поговорим у меня.