Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 180 – Виктория Богачева

Она знала, чем рискует. Знала, что подведет всех, если что-то не удастся.

Но поступить иначе она не могла. И не попробовать спасти мужа — тоже.

Лагерь она покинула вместе с отрядом дозорных ранним утром. Натянула пониже капюшон и держалась ото всех в стороне, и никто не обратил на нее внимания. Слишком устали люди. Слишком все они были измотаны. Выгадав момент, она отделилась от своих спутников и помчалась верхов в направлении столицы, туда, где виднелись императорские стяги.

Ей кричали вслед, кто-то даже поскакал за ней, но вскоре отстал, потому что Талила была легкой, а ее кобыла — быстроногой.

И вскоре она оторвалась от своего единственного преследователя и ступила на дорогу, что вела прямо в сердце Империи.

Она не оглядывалась, хотя душа требовала на миг бросить взгляд назад. Вместо этого, сжав губы до побеления, Талила направилась вперед. Дозорные Императора заметили ее гораздо раньше, чем она приблизилась к вражескому войску, к моменту, как она достигла места, где ровными рядами выстроились самураи, весть разлетелась далеко-далеко.

Она двигалась с почти бесстрастным лицом, и воины расступались перед ней. Ей в спину летели шепотки, ненавидящие взгляды, ругань, проклятья. Она не обращала внимания и смотрела прямо перед собой. Многие вздрагивали, когда она проезжала рядом, словно боялись, что малейшее ее движение обернется огнем.

Талила облизала пересохшие губы и посмотрела на видневшуюся вдали столицу. Усталая и решительная, она чувствовала каждый взгляд, устремлённый ей в спину, но не позволяла себе оборачиваться.

«Я здесь, Мамору. Я не позволю им сломить нас», – слова шли из сердца.

И, ступив на этот путь, Талила шла дальше, зная: назад возврата нет.

Талила шла нарочито медленно, не торопясь. Восемь вооруженных мужчин сопровождали ее, по двое с каждой стороны, и потому даже в широком коридоре дворца им было тесно.

Она не обращала на них внимания и сосредоточенно смотрела прямо перед собой. На раздвижные двери, расположенные в противоположном конце длинного коридора.

Шрамы на запястьях болели, посветлевшие нити горели огнем.

Каждый шаг отдавался в груди болью. Отдавался эхом того дня, когда она уже вот так брела по длинному коридору, и в конце ее поджидали те самые двери.

Она не могла поверить, что вернулась. Не могла поверить, что добровольно ступила во дворец. Стены и потолок давили, мешая дышать. Воздуха не хватало, и Талиле казалось, что у нее на шее медленно затягивалась удавка. Она старалась не сбиваться с шага и одергивала руку, которая тянулась расстегнуть ворот короткой куртки. Не хотела показывать свою слабость.

Она никогда не боялась закрытых, тесных помещений, да и не был Императорский дворец тесным, но Талила ощущала себя словно в клетке. Ей хотелось одного: повернуться и убежать прочь. Или же вскинуть ладонь и поджечь все, на что только падал ее взгляд, и в первую очередь — самураев, что ее сопровождали.

У нее не забрали ни катану, ни нож. Ей никто не сказал ни слова, лишь когда она прошла сквозь ворота, то увидела своих стражников. И они молча выстроились вокруг нее, и уже вдевятером направились во дворец. Ей не нужен был провожатый, она прекрасно знала дорогу.

Такое невозможно забыть.

Талиле казалось, что она слышала, как звенят ее цепи — цепи, которых на ней не было. Она чувствовала, как они оттягивают ей запястья, как путаются под ногами, как оставляют алые отпечатки на коже...