Книга Луна убывает, страница 120 – Светлана Поделинская

– Да, я прочитала. Но ведь это книга, а не настоящая жизнь, где все не так просто, – робко возразила Шарлотта.

– В наших силах превратить жизнь в роман, – сказал Ричард и осторожно накрыл ее руку своей.

Шарлотта вздрогнула от его прикосновения, но руку не отняла. В этом жесте сквозила неизъяснимая чувственность, что могло бы показаться опасным, однако их двоих все еще разделял прилавок.

На следующий день Шарлотта с матерью отправилась к портнихе на примерку платья. Мастерица не ошиблась: оттенок незрелого яблока освежал цвет лица шатенки Шарлотты и подчеркивал зелень ее глаз. Довольная мадам Доротея как раз снимала с Шарлотты раскроенное платье, когда дверь в ателье вдруг распахнулась и на пороге возник не кто иной, как Ричард. Шарлотта, стоявшая в одном корсете и нижней юбке, охнула и инстинктивно прикрыла грудь руками.

Ричард окинул нескромным взглядом обнаженные плечи Шарлотты, осиную талию, затянутую в корсет, и произнес:

– Должен принести глубочайшие извинения за вторжение. Я зашел справиться, не готов ли мой жилет, но вижу, что появился не вовремя. Льщу себя надеждой заслужить прощение достопочтенных и милосердных дам.

Ни словом, ни взглядом он не выдал знакомства с Шарлоттой, однако та залилась краской до самых ушей, – впрочем, как и полагалось юной особе в подобной ситуации. Ее мать ничего не заподозрила.

– Муж покажет вам жилет,сэр, – проговорила скандализованная мадам Доротея – ее супруг тоже был портным и шил модные костюмы для джентльменов. – Я сейчас позову его.

Ричард церемонно поклонился и скрылся в дверном проеме, вслед за ним засеменила модистка.

В отсутствие посторонних Элспет позволила себе шумно выдохнуть и высказать порицание:

– Подумать только, каков наглец! Быстро одевайся, мы не задержимся тут ни минуты! И мадам Доротее я непременно дам понять, что негоже принимать заказы у всяких проходимцев!

– Мама, он ведь не знал, что мы тут, – убеждала Шарлотта, надевая свое простенькое повседневное платье. – И он извинился, как подобает настоящему джентльмену. Произошло недоразумение.

– Приличные люди стучатся, прежде чем заходить! – не унималась Элспет. – Этот мерзавец видел тебя неодетой! Вообразить страшно, какие слухи пойдут после этого!

– Я не думаю, что он кому-нибудь скажет и будет распространяться об этом случае, – кротко возразила Шарлотта, едва не плача и застегивая пуговицы дрожащими руками.

– Ты еще слишком молода, чтобы думать, – буркнула мать. – Надеюсь, ты не посмеешь водить знакомства с такими подозрительными субъектами! Твое предназначение – удачно выйти замуж за достойного и состоятельного человека. Я уж прослежу, чтобы ты не свернула с уготованного пути на кривую дорожку.

Шарлотта нервно сглотнула ком в горле вместе с подступившими слезами, радуясь, что ей удалось скрыть их от матери.

В последующие дни Шарлотта малодушно притворялась больной и взвалила всю работу в пекарне на сестру. Даже если Ричард и осмеливался заходить к ним за хлебом, Шарлотта об этом не знала. Она привыкла беспрекословно слушаться мать и старалась позабыть о Ричарде в ожидании судьбоносного бала.

Ежегодный бал в городской ратуше был приурочен к началу сбора урожая. Первого августа согласно кельтскому календарю шотландцы отмечали смену сезона – поворот колеса года с лета на осень. В деревнях крестьяне облачались в праздничную одежду и выходили в поле, где старший в роду торжественно срезал поспевшие колосья пшеницы. Для освящения в церковь приносили хлеб, испеченный из зерна нового урожая, затем священник служил хлебную мессу. А вечером, следуя не изжившей себя языческой традиции, на вершинах холмов разжигали костры и танцевали, празднуя Ламмас. Власти Эдинбурга пренебрегали народными традициями и созывали сливки городского общества на грандиозный бал. В этот день Шарлотте как раз исполнилось восемнадцать лет.