Книга Умри со мной, страница 43 – Юлия Селиванова

– Прислуга сбежала, нет смысла поддерживать весь дом, я с этим не справлюсь, – в голосе не было отчаяния, скорее – облегчение. – Яживу довольно просто, мне хватает моей спальни и кухни, а сад, слава богу, не требует уборки.

Заметив на лице Рона вопросительное выражение, поспешно продолжила:

– Ах, не волнуйтесь, гостевая комната есть, там вполне можно жить.

– Я не знаю, на сколько я у вас задержусь. Рассчитываю, что недолго, – Рон сказал это максимально искренне, но получилось так, словно он шутил и заигрывал. Агата остановилась и посмотрела на него.

– Вы же врач, вам виднее, как и сколько меня лечить, – весело ответила она.

– Сначала я бы немного излечил себя горячей ванной, могу ли я на нее претендовать?

Агата помогла Рону разложить вещи, после чего показала ванную – помещение в конце коридора, оборудованное большой старой ванной и печью, в которой можно было греть воду и одновременно греться. Рон потратил весь остаток дня на то, чтобы затопить печь и нагреть себе воды. Он злился все больше, но иного варианта помыться не видел. Почему проводник не может быть в теле шмеля, например? Рон негодовал.

…Лежа в горячей ванне, Рон на какое-то время задремал, сказывалась усталость тела, – проснулся он от резкого звука, как будто кто-то что-то уронил.

– Простите мне мою неловкость… я… дело в том, что очень давно мужчина не принимал ванну в моем доме, – она говорила прямо, и это совершенно сбивало Рона с толку. – Мой муж ушел на фронт в самом начале… до сих пор я считаю его живым. Мне важно, чтобы вы знали. Хотя я и не могу объяснить вам, зачем.

В дверях стояла Агата, держала в руках большое полотенце и смотрела на Рона, смотрела без всякого стеснения, но и без животного любопытства, какое он обычно вызывал в женщинах. Смотрела как на брата, что ли, Рон почувствовал беспокойство.

Не то, чтобы его волновала собственная нагота, но спектакль из правил этикета, который у них с Агатой сам собой разыгрался с момента знакомства, требовал смутиться и уйти с головой под воду. Рон прикинул, что уйти под воду он, конечно, может, но тогда вылезут колени и не дай бог кое-что кроме, – ванна была, мягко говоря, не длинной.

– Мне встать? – Рон вдруг спросил и сам удивился своей наглости. Что ты такое творишь?

Агата хихикнула, протянула полотенце одной рукой и сказала:

– Нет, не стоит, я пока… не готова знать о вас так много, Рональд.

И тихо ушла, как будто останься она еще чуть-чуть, начала бы смеяться в полный голос.

Рон поймал полотенце, макнув край в воду, чертыхнулся и проворно встал из мыльной пены. В иных обстоятельствах он бы нравился себе, но сегодня все шло наперекосяк: прибываешь к умирающей возрастной даме сильно за тридцать, хозяйке большого дома, – а тебя встречает веселая девчонка, которая, судя по всему, не знает о своем смертельном заболевании, у которой вместо куда-то девшегося мужа – огромная глупая собака и запущенный до ужаса дом…

И этой девчонке вообще все равно до пыли, она отпустила всю прислугу (времена такие, что каждый спасается сам), просто закрыла ненужные двери, и, возможно, она так же просто закроет ненужную дверь в собственную смерть?

Рон был выбит из колеи. Привычная схема рушилась на глазах, не работала.

За скромным ужином он сидел напротив Агаты и уже даже с какой-то снисходительной жалостью к себе (к своему аппетиту) поедал третий стейк. Ретривер Фунт уже совершенно его не стеснялся – положил лохматую отмытую голову Рону на колено и просил со стола хоть что-нибудь. Рон спустил ему кусок хлеба, Фунт недовольно фыркнул, но хлеб взял.