Книга Рэм, страница 6 – Микита Франко

— Чё хотела-то? — спросил Рэм, вставая Даше навстречу.

— Папа мои ключи случайно забрал, дай свои.

Рэм, зашарив в карманах, отдал свои с брелоком из «Супер Марио». Кладя их на Дашину ладонь, спросил со вздохом:

— Ты чё, с этим к нам домой пойдешь? — очень тихо, чтобы только она слышала.

Она оглянулась на Артамонова и с усмешкой снова повернулась к Рэму:

— А тебе-то что?

— Да ничё.

Вадим, заглядывая в гараж, взглядом зацепился за Француза. Глянув на гитарув руках, спросил с неприятной улыбкой:

— Ямаха?

— Хуяха, — буркнул Француз.

— Не продаешь?

— Нет.

— Ну, всё, пошли, — это уже Даша потянула его за рукав пальто.

А Артамонов, делая шаг назад, хмыкнул на прощание:

— Лан, покеда, школота.

Как только они исчезли, в гараже возмущенно забузили:

— Щас, продам я ему гитару отца! — это Француз говорил. У него отец в Чечне погиб.

— А они чё, встречаются? — это распереживался Скрипач. Он в Дашу с пятого класса влюблен.

— Пижон такой, — это просто небрежно бросил Рэм.

И, садясь обратно в кресло, пояснил для Илюхи:

— Не встречаются. Они типа… лучшие друзья.

— Да он на педика похож, Илюх, не парься, — утешил его Француз. — Видел чё по манерам? — и заморгал, закривлялся, пародируя ужимки Вадима.

Рэм знал, что не только похож, и это знание раздражало его больше всего. Хотелось память стереть о том дне, как он однажды в Дашином универе спустился на нулевой этаж из любопытства, а потом сразу поднялся обратно.

Его никто не заметил. И он никому ничего не рассказал. И никогда не расскажет, только подумывает иногда между делом — а Даша в курсе? С одной стороны: они же друзья, а с другой… Его-то собственные друзья — в курсе? Ни о чём ещё не говорит.

Но почему-то хотелось тешить себя мыслью, что сестра к такому будет спокойна. В крайнем случае.

— Сгоняю домой за разводным, — вяло бросил Скрипач, направляясь к двери.

Настроение у него из-за Дашки испортилось. Не верит, что Вадим педик, а Рэм молчит, как рыба.

Но едва Скрипач открыл двери, как от сильного толчка улетел на бетонный пол гаража обратно. У Рэма в груди всё сжалось: вот теперь это Чингиз.

Он шагнул к ним один, здоровый под два метра, с тонкой косичкой из макушки, а сам весь лысый. Сразу направился к Французу, скаля зубы: — О, вот это я еще в прошлый раз хотел забрать, а не нашёл.

Гитара! Рэм встал, напрягаясь каждой мышцей, как кошка перед прыжком, и глянул на двери: увидел, что двое стоят на шухере. Плохо дело.

Скрипач, обычно тревожный и боязливый, вдруг решительно закричал, вскакивая:

— Пьер, не отдавай! — и бросился на Чингиза со спины.

А на него — тоже со спины — один из чингизовых прихвостней. Рэму тоже пришлось влезть в драку: не особо разбираясь, куда, он врезался в переплетения рук, ног, тел,и заколотил, не глядя. Кто-то, кажется, сам Чингиз, оттащил его в сторону, бросая лицом в пол, и чьи-то руки тут же схватили волосы на загривке. Оттянули так, что в носу защекотало, и Рэм понял: щас долбанут носом об пол.

И так бы и было. Но третий, что на стрёме, зашипел:

— Слышь, вы чё! Это ментеныш!

Они повернули лицо Рэма к себе, как бы убеждаясь, что действительно — «ментеныш» — и завздыхали:

— Бля. Ладно.

Отпустили, и Рэм почувствовал небывалую легкость в теле. Тут же вскочил, зло крича вслед уходящим:

— И гитару не трожьте!

Они уже и не пытались, уходили, но Рэму всё равно хотелось поставить точку — словно они победили, а не… испугались, и даже не его, а батю. И не потому, что батя крутой, а потому, что… не крутой.