Книга Рэм, страница 5 – Микита Франко

То есть, ясно почему. Француз в шутку спросил: «Ты чё, влюбился в него?», и Макар, застигнутый этим вопросом врасплох, решил остаться с друзьями, а не слушать лекцию Синцова. Точнее, не смотреть на Синцова. Он ведь пошел бы только для того, чтоб смотреть, а не слушать.

Теперь, устало разлегшись в кресле, утешал себя тем, что послезавтра День Города. Наверняка он там будет что-то в очередной раз открывать. Остановку или новые мусорные баки. В смысле, ленточку разрезать вместе с мэром — как главный спонсор всего, что делают в городе.

— Красавицы уже лишились своих чар-р-р, — мурлыкал Француз. — Машины в парк и все гангстеры спят…

— Остались только мы на растерзание-йе-йе…

Француз сильно ударил по струнам (Рэм поморщился), и все вместе — даже Скрипач, который обычно ничему не подпевает, считая, что у него не получается — пацаны проорали: — Парочка простых и молодых ребят!!!

Дальше — снова жуткая какофония расстроенной гитары. Рэм разве что уши не закрывал.

Отлипнув от кресла, он обернулся на Француза:

— Можешь, настроишь?

— Я не умею.

— Мой брат однажды настраивал сам, у него струна лопнула, заехала по глазу, и тот вытек, — промямлил Скрипач из угла, пока возился с шинами на старом велике. У него тревожность.

— У тебя нет брата, — напомнил Рэм.

— Троюродный.

— И че, он теперь без глаза ходит? — Француз обернулся на Илюху.

— Нет, с глазом.

— Так если он вытек!

— Ну, может, обратно залили? Я не знаю, я не врач.

— Или у него протез искусственный, — поддакнул Рэм.

— Такого не бывает, — фыркнул Француз.

— Бывает, конечно, — нахмурился Скрипач. — Как у Ильясова.

Ильясов раньше владел местным пивзаводом. На него два раза нападали: сначала глаз кастетом выбили, а на второйсовсем убили, и теперь у них в городе другой пивзавод. Тем тревожней Рэму за Синцова, но с ним пока ничего не случалось. Мама говорила, сейчас времена другие, а папа говорил, Сергей Александрович и мухи не обидит. Последнее Рэма не обнадеживало — такие только быстрее мрут. Тоже как мухи.

Что-то грохнуло о железную дверь гаража, и парни синхронно подобрались, вздрогнув. Француз перестал играть, Скрипач — возиться с колесом. Рэм вцепился в подлокотники кресла. Шепнул, оборачиваясь на друзей: — Думаете, Чингиз?

Чингиз со своей оравой из местного ПТУ иногда захаживал к ним в гараж, обдирал прям на глазах: в последний раз японский магнитофон унёс, а ещё до этого новые Илюхины ботинки, которые тот сохнуть оставил после дождя. Если пробовать останавливать, будет драка, и ребята не решаются: говорят, они как-то трём таким же пацанам, как они, все кости переломали. Один даже умер в больнице, но Чингизу ничего не было, потому что… Рэм не знает, почему. Надо у папы спросить.

Пока они думали, что делать, лязгающий звук раздался ещё раз. Рэм не понял: чего не открывают-то? Гараж только снаружи ключом закрыть можно, а когда кто-то внутри: заходи и бери, что хочешь.

Но только он об этом подумал, как дверь всё-таки распахнулась, и на пороге появилась Даша. Все резко выдохнули, а потом заорали: — Чё ты долбишься?!

— А чё вы не открываете?! — заорала она в ответ.

— Так открыто!

— Я не хочу без стука заходить, может, вы тут друг другу дрочите!

За её спиной раздался чей-то насмешливый фырк, Рэм потянулся с кресла в сторону, и увидел — чей. Вадим Артамонов. Дашин дружок с четвертого курса какой-то пидорской специальности: дизайнер чего-то там… Кажется, даже не интерьера, а прям одежды, что только усугубляло ситуацию. Он и выглядел соответствующе: пальто, шарфик, брюки-клеш… Странно.