Книга Малахитовое сердце, страница 51 – Лизавета Мягчило

Следом за свитером с печи полетела ее майка, взгляд Саши замер на ее обнаженной небольшой груди с ореолами розоватых сосков. Желание схватило за глотку, горячей волной толкнуло в пах. Самообладание рассыпалось ничтожным мелким крошевом, выдохнув ругательство, Бестужев торопливо подхватил Смоль под ягодицы, усаживая на себя. Потираясь, толкаясь вперед, ощущая, как ткань собственных спортивных штанов больно врезается в напряженный член. Катя прикрыла глаза, прижимаясь к нему плотнее, всхлипнула.

Она скользила навстречу его толчкам, сносила крышу каждым своим плавным движением. Имитируя секс так страстно и дико, что он горел, захлебывался в обжигающих импульсах удовольствия. Чувствовал, как требовательно сжимаются бедра Смоль на боках, как шумными вздохами и тихими стонами вырывается воздух из-под ходящих ходуном ребер. Пальцы Саши провели дорожку по плоскому животу, коснулись лопаток и требовательно сжали волосы, запрокидывая ее голову. Губы втянули солоноватую кожу на шее, прикусили, свободная рука опустилась на небольшую грудь, лаская и пощипывая напряженный сосок.

Сквозь грохот сердца в собственных ушах и шум рвущегося вперед потока пылающей крови Бестужев почувствовал, как тонкие пальцы потянули его руку вверх, а зубы Смоль прикусили подушечки пальцев. Влажный язык скользнул по ним, очерчивая круг, Катя взяла их в рот. От ощущения легкого посасывания воздух застрял в глотке, а затем вырвался низким стоном.

Она сведет его с ума. Полный сдвиг по фазе, едва не кончая в собственные штаны.

Запрокидывая голову, утыкаясь затылком в камень печи, он почти свихнулся, цепляясь за тонкие тазовые косточки сведенными от напряженияпальцами, заставляя ее двигаться резче. Сильнее.

Пока Катя неожиданно не вскрикнула, резко сжимая ноги. Распахнув глаза, Бестужев наслаждался, впитывал этот образ.

Его девочка.

Разгоряченная, со спутанными влажными волосами и горящим взглядом. Потерянная в собственном наслаждении. Господи, он едва не кончил следом, просто наблюдая за тем, как оргазм накрывает Смоль.

Толкнувшись к ней тазом последний раз, он с хриплым стоном втянул в себя воздух, а Катя неожиданно обмякла, цепляясь ногтями за его придерживающие руки. Опустилась на грудь, утыкаясь кончиком носа в ключицу, облизала покрасневшие от поцелуев губы.

– Саша, я так тебя люблю…

Это поглощающее чувство. Настолько огромное, растекающееся пронзительно-горячим в груди, что невольно начинаешь тонуть, забываться. Утыкаясь во влажные волосы носом и щуря глаза, прижимая к себе самое дорогое, самое ценное, что позволила взять жизнь.

Открывая глаза, он понял, что умер в очередной раз.

Взгляд упирался в темный брезент палатки, спина затекла от долгой неподвижности, он замерз. Но самым страшным было то, что Бестужев больше не чувствовал ее запаха.

– Я тоже… – прохрипел с сиплым выдохом и зарылся пальцами в собственные спутанные волосы. Сжал их до рези в глазах, до тех пор, пока боль не прострелила натянутую кожу, не вгрызлась в виски.

Вытравить. Всего лишь очередной яркий сон. Просто забыть. Господи… Ему стало мало кислорода. Храп спящего в инвалидном кресле Елизарова показался чем-то инородным, неправильным после того, как он видел воспоминания, перемешанные с мечтой там, на печи.

Выбраться из палатки, просто смыть это все. На подходе к заброшенной деревне, в подлеске, днем он видел звенящий широкий ручей.