Книга Малахитовое сердце, страница 59 – Лизавета Мягчило

– Быстрее, Сашенька, Славочка, быстрее. До дому. Украшать и прибирать, рябинкой заправлять. Скорее, по ваши души она идет, быстро-быстро рыщет, приноровилась к трем ноженькам, что зверье скорая. Ой, поспешите, Славочка, Сашенька, ой, сожрет она… Давно искала, давно ждала. – Зачастил Василько так быстро, так испуганно, что страх его размножился, вцепился в загривок Бестужева, начал выдирать кусок за куском, стараясь перекусить позвонки, парализовать. Из бодро вылетающих испуганных слов Саша никак не мог выявить смысл. А ноги уже сами бежали, тело работало на последнем издыхании, заставляя инвалидную коляску бешено скрипеть, подпрыгивая на кочках. Славик попытался подставить к колесу руку и тут же зашипел, отдергивая обожженную ладонь.

– Саня, стой, тебя кто под хвост ужалил? Эй, дурачок, что панику нагнетаешь? Ты мне Бестужева сломал, смотри, что творит? – Сумки норовили выпасть из рук, скатиться с колен на каждой кочке. Грязно выругавшись, Елизаров разжал руки, и вещи вылетели на дорогу, а он вцепился в подлокотники. Ничего, сейчас дурной Бестужев пропаникуется и как миленький вернется подбирать их пожитки. Нашел кого слушать, паникер…

Колесо коляски въехало в колею,клацнули зубы, и тело Славика чуть не вышвырнуло боком, заставляя его ругнуться. Скорость, с которой припустили оба парня, не позволяла ему перехватить управление, зажать колеса, останавливая коляску. Ребята словно его не слышали.

– Я с кем говорю, Саня, ты больной? Дебилизм теперь воздушно-капельным путем передается или у тебя малахитница за информацию мозг взамен забрала? Я тебе гово… – Он запнулся на полуслове, просто проглотил окончание, закашлялся. И затих, до белизны костяшек сжимая руки на подлокотниках. Боковым зрением он заметил шевеление, и теперь Елизаров жалел, что повернул голову.

С поля за ровным рядом изб, граничащим с подлеском, к ним бежало нечто. Лунный свет очерчивал резкие движения темного силуэта, скачущего вперед рвано, неправильно. Выгибались в разные стороны три конечности, без одной передней существо припадало на правую сторону. Выкручивались суставы. Вытягивалось и снова сокращалось тело. Человеческое. Елизаров был уверен, что это человек. Мозг пытался анализировать: как быстро они успеют добраться до избы, не перехватит ли их тварь, одним внешним видом возвращающая его в проклятый год и пережитые ужасы? Но ничего в голову не шло. Состояние шока.

Оно смотрело на них: то, как тварь вскидывала голову и затем ускорялась, не оставляло никаких сомнений. Будь у него нормальные ноги, он припустил бы быстрее этих двоих. Сердце провалилось вниз, ударилось о желудок, от этого нервного спазма трусливо сжало мочевой пузырь. Адреналин уже гнал кровь вперед.

– О, ля, а ну-ка резвее припустили, пацаны, быстрее говорю! Догоняет!

Испуганно завизжал Василько, запнулся, перепрыгивая через закрытую калитку у их избы. Замер, теряя заветные секунды, откидывающий крючок Саша. А затем Бестужев стрелой взлетел по пандусу, пытаясь с наскока взять инвалидным креслом порог. Как Слава и ожидал, его вытряхнуло вперед, тело по инерции сделало кувырок и кулем свалилось у стола, в поясницу больно впечаталась ножка. Происходящее заняло не более десяти секунд, но, когда Елизаров приподнял свое тело на вытянутых руках, Василько уже вовсю раскидывал рябиновые ветви у окон, вдоль стен, пару даже засунул в черное жерло печи. Замешкавшийся на пороге Саша сумел затянуть изрядно потрепанную коляску внутрь, захлопнул за собою дверь, опустил тяжелый деревянный засов.