Книга Год Дракона, страница 211 – Вадим Давыдов

Богушек надавил Яйтнеру одной рукой на плечо, а другой взял его голову за подбородок и резко рванул вверх и в сторону, – отработанным движением, чётким, даже красивым.

Вы же уговоров не понимаете. Значит, будем вас вешать, подумал Гонта, спокойно глядя, как один из бойцов прилаживает под потолком верёвочную петлю.

Уцелевшему похитителю оказали первую помощь, – пуля Майзеля попала ему в плечо, да там и осталась. Кинетическая энергия швырнула его на землю и тем самым спасла от смертельного ранения второй пулей, лишь оцарапавшей скальп. Правда, крови было много, как всегда при ранениях головы, даже поверхностных. Надир лежал, крепко спелёнатый, и не мог двинуть ни рукой, ни ногой.

Увидев Елену, проходящую сквозь пластиковую завесу, – она уже облачилась, по настоянию Майзеля, в скафандр, – он зашипел и задёргался, издавая какие-то ругательства по-арабски. Елена знала лишь несколько слов на этом языке, и потому неясные проклятия оставили её равнодушной. Правда, одно слово она разобрала: дхимми^[44]. Так они называют тех, кто падает ниц, завидев мусульманина, вспомнила Елена. А решившихся посмотреть им в глаза они боятся – и убивают, навалившись толпой. Они понимают: то, что мы прочтём в их глазах, придаст нам сил. Как же так, вздохнула Елена. Отстали, отказались от жизни. Ради чего?!

Охранявший пленника боец вопросительно посмотрел на неё:

– Заткнуть его, пани Елена?

– Нет, зачем же, – брезгливо поморщилась Елена. – Чем больше он бесится, тем меньше себя контролирует. Вдруг сболтнёт что-нибудь важное. Вы же пишете всё?

– Так точно, пани Елена.

Елена посмотрела на пленника.

– У меня даже ненависти к тебе нет, – тихо проговорила она по-английски. – Даже надев костюм от Армани, галстук от Кавалли и туфли от Феррагамо, нацепив на руку «Бреге» и повесив Картье на шею, вы остаётесь дикарями. А знаешь, почему? Когда я была чуть моложе тебя сегодняшнего, я прочла прекрасную и мудрую книгу – она называется «Час Быка». Имя автора тебе, разумеется, неизвестно – ваши правители и авторитеты позаботились о том, чтобы такие книги не попадали вам в руки даже случайно. Но я её выучила чуть ли не наизусть. Свободная женщина великой и свободной Земли, рассказывает людям, оказавшимся на другой планете, историю их утраченной родины. В первобытных обществах, говорит она, женщины низводились до роли рабочего скота. Существовали якобы «священные» обряды специальных операций, как, например, обрезание, чтобы лишить женщину чувственного наслаждения при соитии. Зачем, испуганно восклицают слушатели. Чтобы женщина ничего не требовала, а покорно исполняла свои обязанности прислуги и деторожающегомеханизма. Каковы же были у них дети, спрашивают её. Тёмные и жестокие дикари, отвечает она. А разве могло бы быть иначе? – Елена помолчала, опустив веки и покачав головой, словно удивляясь пророческому дару великого русского писателя^[45]. – Вы дикари, потому что так относитесь к женщинам. И пока вы так относитесь к ним, вы остаётесь, и останетесь дикарями, из года в год, из века в век. Даже ислам тут ни при чём.

– Дорого бы я дал, чтобы знать это наверняка, – покачав головой, по-чешски возразил внимательно слушавший её Майзель.

– Вряд ли такое возможно, – вскинула брови Елена.