Онлайн книга «Выбор»
|
Остальных как-то не ненавиделось настолько. А этих двоих я лютой ненавистью ненавидела, и убить мечтала, и убила бы, представься случай… Нет. Что уж себя обманывать! Могла убить. Могла. Знала я о тех случаях, когда, обезумев от боли да ненависти, бабы на палачей своих кидаются. И мужей-зверей убивают, и самих их, убийц, потом смертью страшной казнят… Могла я так кинуться? Могла. И во сне убить могла, Фёдор рядом со мной спать любил, хоть и пеняла ему свекровка, что неуместно так, а любил. А я ненавидела. Все в нем ненавидела, что было: запах его… вонь эту жуткую, и манеру меня тискать, ровно куклу бессмысленную, и храп постоянный… не убила же? Вот и весь сказ. Не убила. А сейчас так сила во мне вспыхнула, что самой страшно стало, только мое сердце выдержало, оно и не такую боль терпело, а его сердце – не справилось. И знаю, если татя разрезать, если сердце его из груди вынуть, ничего там не будет. Так, комочек обугленный. Сила вспыхнула, сила его сожгла. А я… я даже не осознала сразу происходящее, только одно твердо знала – не отдам! Больше никого из близких своих, родных, любимых и любящих не отдам! Людям не отдам, смерти не отдам, пусть в свой черед приходит, а пока – мои они! И только мои! Достало с меня горечи, и боли достало, и тоски звериной, наплакалась уж в келье монастырской, навылась. Теперь я многое сделать могу, против любого зла встану, не дрогну, никому любимых своих не отдам. Только с бабушкой поговорить надобно о случившемся. Вроде как и не должна волхва такое творить? Или могут они, только не все, и в тайне это сохраняют? А ведь в той, черной жизни не бывало со мной такого. И Вареньки маленькой не было, и Дарёна ее не защищала, и не покушался никто, не было татя. Меняется все? Пусть меняется! Одно неизменно! Никому я своих в обиду не дам! Пусть и не мечтают, вороги! На клочья порву, по полю разметаю! Жаль, не знаю я только, откуда этот разбойник взялся! Может, и дознаемся когда? Недо татя мне сейчас, на отбор скоро уж ехать, а уж что там будет? Что-то помню я из той жизни, что-то новое будет наверняка, а что-то и вспоминать придется. Справлюсь. Не для себя – для них справлюсь. И сейчас я это твердо знаю. * * * – Царевич! Беда у Заболоцких! Фёдор в одну сторону вскочил, одеяло в другую полетело, ногу впопыхах ушиб о половицу, выругался грязно, на Михайлу дикими глазами уставился. – ЧТО?! – Вроде как тать к ним забрался да напал на кого. А боярышня Устинья его и того… убила. Фёдор как стоял, так и обратно сел, хорошо еще, лавка попалась крепкая – и не такие размахи выдерживала. – Убила?! Михайла картинно руками развел. – Вечор татя в Разбойный приказ принесли. А уж чего там, как там – не сказывали мне подробнее, не царевич я, боярин Репьев и не поглядит на меня лишний раз. К боярину Заболоцкому сунулся – не попасть, спит он, и боярышня спит, ровно мертвая, холопья сказали, лекарством ее напоили опосля вчерашнего и будить не велено, как проснется, так и ладно будет. Фёдор на ноги встал, подумал пару минут. – Одеваться мне подавай! Сам поеду, разузнаю, что да как. Михайла затаенно улыбнулся, Фёдору помогать принялся. Того ему и надобно было. Сам-то он вечор к Заболоцким явиться не насмелился, а любопытно ж! Что там Сивый? Хотя Сивый-то что – и так ясно, все он, лежит себе в приказе Разбойном, тихо да ладно. Вопрос у Михайлы другой: где тот дурак попался? |