Онлайн книга «Возвращение»
|
Обе они тут. И обе к боярину на ложе бегают, и обе языками машут. Понятно, Алексей Иванович ту из них хватает, коя под руку подсунется, особо ни одну не выделяет, вот они и стараются. Дуры, конечно, а все ж обидно. Может, и не разрешила бы боярыня в другой раз, но сказанное вовремя слово чудеса творит. Евдокия только белой ручкой махнула: – Разрешаю, девочки. – А… – пискнула Аксинья, но тут же замолкла. Боярыня и не заметила, как Устя пнула сестрицу по ноге сафьяновым башмачком. Хоть и мягкий сафьян, а все ж доходчиво получилось. Та и рот захлопнула. – Маменька, дня б через три от сего? Не ранее, а то некогда всем, папенька в имение собирается? Боярыня еще раз кивнула. И подумала,что все правильно. В ближайшую пару дней и ей не до того, и боярину, а потом, когда поедет он с сыном в имение, девочек и правда можно на ярмарку отпустить. К тому времени, как вернется супруг, уж и следы пылью припадут. А там и дочкам надоест. Что на базаре хорошего может быть? Шумно, грязно, людно, всякая наволочь шляется… точно – надоест. И боярыня, проследив, как за дочками закрывается расписанная цветами дверь светлицы, сунула в рот еще ложечку варенья. * * * Стоило двери закрыться, как Аксинья попыталась завизжать и на шею Устинье кинуться. Та ее вовремя перехватила, рот зажала. – Молчи!!! Кое-как сестра опамятовалась. – Ума решилась?! Сейчас начнешь бегать-кричать, точно батюшке донесут! А он еще в имение не уехал! Хочешь там коров по осени пересчитывать? – Не хочу! А и то верно, крестьяне сейчас оброк платят, тащат хозяину и скотину, и зерно, и рыбу, и мед… да много чего! Не проследишь хозяйским глазом – мигом недоимки начнутся, а то и управляющий чего в свой карман смахнет… вот и ехал Алексей Иванович в свое поместье, и сына с собой вез. А что? Пусть хозяйствовать учится, ему поместье перейдет. Дочери? А, пусть их, при матери! Одну дурищу замуж выдал, еще двух пристроить осталось. Устя это понимала сейчас. Раньше-то сообразить не могла, чем она отцу не угодила, плакала по ночам, старалась хоть что получше делать, воле его покорствовала. А потом уж сообразила, что могла бы звездочку с неба в кулаке зажать – не поможет. Не мальчик она, вот в чем вина ее. Потому и отцу не интересна. Ни она, ни Аксинья. – Вот и молчи! И радости не показывай! Мигом отцу нашепчут! Уедет он – затихнет подворье, а тут и мы к матушке! – Верно говоришь! – обрадовалась Аксинья. И впервые с приязнью на Устю поглядела. Старшая сестра только улыбнулась. То ли будет еще… подожди. – Пойдем пока наряды свои посмотрим. Надобно что попроще подобрать, перешить, подогнать на нас, не в ночь же это делать? – Да… – Сейчас у меня сядем, дверь в светлицу запрем, чтобы не помешали слишком любопытные, да и посмотрим. А то и в сундуках на чердаке пороемся, в коих старое платье лежит. Нам дорогое не надобно, нам бы простое, полотняное… Аксинья кивнула. Сестру она не слишком-то любила. И в том виноваты были родители. Казалось все Аксинье, вот если бы сестры не было, то была б она одна, любили б ее больше.А понять, что не сбылось бы… да откуда? Ревновать ума хватало, злиться, негодовать. Осознать, что родители их просто не любят, – уже нет. Тогда Устинья этого не понимала. Сейчас же… сейчас она и видела многое, и понимала. И то, о чем думать было неприятно. |