Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 81 – Нана Кас, Мари Кир

— Нет… ЛИДИЯ!

Он укладывает меня себе на колени. Его руки лихорадочно ощупывают моё лицо, шею, ищут рану, которой нет. Есть только стремительно нарастающий холод в конечностях.

— Что ты сделала… — шепчет он с надрывом, которого я не слышала даже в самые страшные моменты. — Зачем?..

Говорить тяжело. Воздух не хочет заполнять лёгкие. Но я хочу, пока ещё могу.

— Не её… вина. — Каждое слово даётся с усилием, будто я вытаскиваю его из трясины. — Она… тоже хотела… на покой. Ты… свободен. По-настоящему.

Слёзы катятся по его грязным, исчерченным болью щекам. Виктор качает головой, отрицая, отказываясь принять.

— Я не хотел этого! Не такой ценой!

— Знаю, — улыбаюсь я, и получается слабо, криво. — Но так… лучше. Она хотела душу и получила. Не твою. Не его. Справедливо.

Пытаюсь поднять руку и коснуться его лица, но пальцы не слушаются. Он хватает мою ладонь, прижимает к своей горячей и мокрой от слёз щеке.

— Слушай, — шепчу я, собирая последние крохи силы, последние искры сознания. Темнота уже краем глаза подбирается к видимости, сужая мир до его лица. — Теперь… ты знаешь… как освободить… всех. Если петля начнётся заново… больше не смей загадывать таких глупых желаний.

— А если тебя там не будет, я не справлюсь… Ты же…

— Умираю, — заканчиваю я за него. — Но попробовать… стоит. Найди меня… в следующем круге. Теперь мы… знаем как всё исправить…

Последние слова едва слышны. Темнота наступает, а его лицо расплывается. Я чувствую его руку, сжимающую мою с безумной силой, будто он хочет удержать меня здесь одной волей.

Я не хочу умирать.

— Лидия… — его голос доносится как сквозь толщу воды.

Я больше не могу отвечать, но пытаюсь кивнуть. Или мне только кажется.

И тогда я чувствую, как он поднимается. Чувствую, как он, держа меня на руках, тянется к чему-то. Слышу его хриплый голос, полный такой концентрированной воли, что она пробивается даже сквозь наступающее небытие.

— ХРАНИТЕЛЬ! — ревёт он в гневе. — СЛУШАЙ МЕНЯ! ТЫ ВЗЯЛ ДОСТАТОЧНО! ТЫ ВЗЯЛ ЕЁ! ТЕПЕРЬ ВЕРНИ ВСЁ НАЗАД! К ТОМУ ДНЮ! ДАЙ ЕЙ ШАНС! ДАЙ НАМ ШАНС ИСПРАВИТЬ ВСЁ! Я ОТДАЮ ТЕБЕ ВСЁ, ЧТО ОСТАЛОСЬ! СВОЮ ЖИЗНЬ! ВЕРНИ ВСЁ!

Из последних сил я приоткрываю глаза. Вижу лицо Виктора, искажённое гримасой нечеловеческого усилия, и как от его тела к механизму тянется слабый золотистый свет его собственной, истинной жизни, которой он жертвует. Вижу, как центральный диск хронометра начинает вращаться. Не вперёд, а назад.

И мир взрывается ослепительной, всепоглощающей белизной. В ней нет боли. Только неудержимое движение вспять. Ощущение распадающейся реальности. И последняя чёткая мысль, прежде чем сознание гаснет, растворяясь в этом потоке времени: «Найди меня в начале, Виктор».

Я прихожу в себя с резким, коротким вздохом, словно вынырнув из ледяной воды, захлебнувшись не жидкостью, а самой тканью времени. Воздух обжигает лёгкие, слишком свежий, пахнущий воском и… лавандой. Мои пальцы впиваются в шершавую кожаную обивку кресла. Я сижу. Выпрямив спину. В гостиной.

Сознание накатывает волной тошнотворной дезориентации. Последнее, что я помню: всепоглощающая, звуконепроницаемая белизна и его голос, разрывающий тишину последним приказом вселенной. А теперь… это. Знакомые малиновые обои. Треск поленьев в камине. Давно знакомое, но теперь невыносимое ощущение.