Книга Она и зверь. Том 2, страница 109 – Maginot

Вдруг, словно повинуясь его замыслу, Астина вспомнила, как прежде успокаивала монстра.

– Позволите мне вас утешить? – спросила она.

– Как? – едва слышно переспросил Териод.

Он медленно приблизился к ней и, будто подчиняясь неведомому импульсу, опустился на одно колено.

Теперь он смотрел на нее снизу вверх, и Астина, оказавшись так близко к нему, вдруг пришла в замешательство. Спинка дивана за ее спиной не оставляла пространства для отступления.

Но вместо того, чтобы отстраниться, Астина медленно, словно во сне, протянула руку. Прохладные кончики ее пальцев коснулись подбородка Териода, очертили резкие, словно высеченные из мрамора черты лица и задержались у губ. Легким, почти невесомым движением она притянула его к себе.

В ее жесте не было силы, способной заставить взрослого мужчину подчиниться, но, будто уловив ее желание, Териод послушно поднял голову. Их губы встретились.

Проклятие, связывающееих невидимыми нитями, уже не раз вынуждало Астину касаться мужчины, к которому она не испытывала глубоких чувств. Поцелуи с Териодом стали привычной частью ее жизни в Аталленте – рутиной, механическим ритуалом, – но теперь в них появилось нечто новое, едва уловимое. То, что заставляло сердце биться чаще, сбивало дыхание.

Когда Астина, нажав ладонями на крепкие плечи, попыталась мягко оттолкнуть Териода, его губы, нежно прикасавшиеся к ее, слегка дрогнули, словно в немом протесте. В дымке ощущений она приоткрыла глаза и встретилась с его взглядом: глубоким, почти гипнотическим, темным, как ночное море.

Почему это казалось таким… правильным? Конечно, она никогда не испытывала к Териоду отвращения. Прикосновения к нему не вызывали в ней сопротивления; тело, напротив, откликалось, предавая разум. И это осознание слегка тревожило ее.

Не разрывая поцелуя, Териод прошептал:

– Приоткройте губы…

Его полуприкрытые от неги глаза смотрели прямо на нее. Нежно покусывая ее губы, он молил:

– Утешать нужно как следует.

Астина замешкалась. Обычно их поцелуи были мимолетными, легкими, но порой границы становились все более размытыми. Например, когда она по ошибке принимала его за Теодора. Или отчаянно хотела так думать, цепляясь за эту иллюзию.

Астина надеялась, что Териод не заметит чувства вины – в такие моменты оно тяжелым грузом неизбежно давило ей на грудь. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь совпадение интересов, случайное пересечение путей, компромисс. Но какой партнер обрадуется поцелую, случившемуся под влиянием воспоминаний о другом? Хоть они и не испытывали друг к другу глубоких чувств, ей все равно казалось, что такое поведение было сродни предательству.

Астина не собиралась повторять былых ошибок. Она решительно отогнала призраков прошлого, очистив разум для настоящего. Для этого мгновения, для него.

Ее губы приоткрылись.

В тот же миг Териод углубил поцелуй с такой страстью, что мир вокруг закружился. Ощущение это было ошеломляюще живым, электризующим. Когда он приподнялся и навис над ней, Астина невольно вжалась в спинку дивана, тело ее отозвалось предательской волной жара.

От соприкосновения их губ шла кругом голова. Вспышки наслаждения разливались по венам жидким огнем. Они таяли друг в друге без тени сомненийили сопротивления. С каждым мгновением пламя страсти разгоралось все ярче, пожирая остатки сдержанности и здравого смысла.