Книга Она и зверь. Том 2, страница 17 – Maginot

– Гр-р-р-р-р…

Териод поднялся на ноги. Сперва он пятился, не сводя глаз с клетки, а после бросился бежать. Вой монстра преследовал его до самого выхода из лабиринта. Всю дорогу мальчик думал лишь об одном:

«Я не должен позволить этой твари съесть меня».

В тот день Териод выжил. Лишь годы спустя он начал понимать истинный смысл той встречи. Отчаянный звериный вой все это время означал:

«Такова твоя судьба, маленький монстр».

– Ах! – Териод резко вырвался из кошмара.

В панике он схватился за человека перед собой, пальцы судорожно сжали нежное запястье. Уткнувшись лицом в чью-то грудь, он выдохнул с облегчением, но дыхание его все еще было сбивчивым, сердце гулко колотилось, а в ушах звенело. И лишь когда его окутал сладкий аромат, Териод осознал, что кошмар остался позади.

Спустя мгновение он открыл глаза.

– Ах… – выдохнул он, тут же отпуская запястье.

Сверху вниз на него бесстрастно смотрела Астина. Холодный пот стекал по спине Териода. Он обессиленно опустил руки и огляделся. Спальня утопала во мраке, лишь приглушенныйлунный свет струился сквозь окно. Он поднял руку, прикрывая лицо, мокрое от пота.

– Получилось, – тихо произнес он.

Он смог остаться человеком ночью. Но радости от этого не ощущал. Ужас, что гнался за ним во сне, все еще цеплялся за сознание – слишком живой, слишком реальный.

– Приказать принести вам холодной воды? – ровно, почти равнодушно спросила эрцгерцогиня.

– Нет, не нужно… все в порядке. – Териод покачал головой, отстраняясь от Астины. В порыве отчаяния он, сам того не желая, обнял ее. К счастью, нижняя часть его тела была прикрыта простыней, что позволило ему сохранить остатки достоинства. Он издал стон то ли облегчения, то ли боли, и замер, пытаясь собраться с мыслями.

– Одевайтесь. Я не буду смотреть, – сказала Астина, протягивая Териоду одежду и отворачиваясь. Он на мгновение замешкался, прежде чем взять вещи, но затем быстро натянул белье и штаны, однако неожиданно столкнулся с проблемой. Руки не слушались. Пальцы, все еще дрожащие от пережитого ужаса, не могли справиться с застежкой. Раздраженно дернув ткань, Териод в изнеможении опустился на кровать.

– Я показал себя не с лучшей стороны, – хрипло выдавил он, опустив взгляд.

Страх, сковавший его, был почти осязаем – страх бессмысленной смерти, заставивший цепляться за первого, кто оказался рядом. Заметила ли она ужас, застеливший его глаза?

Астина обернулась. Териод еще не успел полностью одеться, но важные места уже были прикрыты, и потому она посмотрела прямо на него.

– В этом не было ничего постыдного, – спокойно возразила она. И она действительно так считала. Астина была не из тех, кто способен пренебречь чужой болью, особенно той, что не доводилось испытать ей самой. Она понимала: невозможно постичь, каково это – жить с таким страхом, пока сам не окажешься в шкуре монстра.

Териод сжал кулаки, пытаясь унять дрожь. Костяшки побелели, но пальцы все равно предательски тряслись.

– Похоже, я показываю вам лишь свои слабости, – с горькой иронией произнес он.

– У каждого свои больные места. Любой человек в чем-то уязвим, – ответила Астина, и ее голос звучал так искренне, что сомневаться в ее словах не приходилось. Териод поднял голову. Пожалуй, его жена была настолько справедлива, что никогда не стала бы смеяться над мужчиной, который прижался к ней, задыхаясьот ужаса.