Книга Она и зверь. Том 2, страница 19 – Maginot

«Ты подошла ко мне ближе всех, так почему же так легко готова уйти?» – невысказанная мысль жгла его изнутри.

Териод глубоко вдохнул, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить, как много она для него значит. Он мог бы предложить ей целый мир, но знал, что ее душа, запертая за непроницаемым взглядом, остается для него загадкой.

Глаза Астины наполнились безразличием, и оттого Териоду почудилось, будто ледяная рука сжала его сердце. Он не знал, какими словами разрушить эту отчужденность. Все это время ему казалось, что он говорит с глухой стеной – огромной, неподвижной, безответной.

Териод уставился в пол, но затем медленно поднял голову. Его плечи поникли, словно силы полностью покинули его.

– Вы будете плакать, если я вдруг умру? – тихо спросил он.

– Не понимаю смысла вашего вопроса.

– Люди плачут, даже потеряв любимую собаку, – продолжал Териод, с трудом подбирая слова. – Я спрашиваю, важен ли я для вас хотя бы как питомец?

Взгляд Астины был полон удивления – казалось, она сочла вопрос неуместным.

– Странный вопрос. Как я могу не грустить? – ответила она, но в ее голосе не было тепла, лишь сдержанная вежливость.

– Я имею в виду… – началТериод, но замолчал, проглотив слова. Казалось, что он унижается, вымаливая ее внимание. Он вдруг осознал, как жалко выглядит. Он возвел Астину на пьедестал, но сам был для нее лишь песчинкой – не более. Он не был ей важен. Эта простая истина обожгла его. Лицо вспыхнуло от смеси боли и стыда.

– Довольно, – резко бросил он, поднимаясь.

С силой дернув ручку, он вышел, ознаменовав это гулким хлопком двери. Астина посмотрела на пустое место, где он стоял еще секунду назад, но спустя мгновение в ее взгляде уже читалось привычное равнодушие.

Утро дворецкого Оливера по обыкновению началось рано. Проверяя запасы в кладовой и пересчитывая бутылки с различными напитками, он ловил себя на мысли о предстоящем мероприятии. На первом за долгие месяцы семейном ужине должны были собраться эрцгерцог с эрцгерцогиней и Артур. Раньше из-за проклятия Териода подобные встречи казались невозможными, но что-то подсказывало: момент близок. Закончив приготовления, тихо напевая, Оливер направился в кабинет, чтобы открыть окна перед приходом хозяев.

– Батюшки мои! – вскрикнул он, едва переступив порог. В кабинете уже кто-то был, но спинка кресла скрывала фигуру. Лишь подойдя ближе, Оливер разглядел Териода. Тот сидел, подперев подбородок рукой, и смотрел в окно, погруженный в свои мысли.

Оливер, с трудом переводя дух, спросил:

– Вы так рано встали, ваше высочество?

Даже для трудолюбивого эрцгерцога шесть утра было слишком ранним временем. Вдруг Оливер заметил, что стол перед Териодом абсолютно пуст. Никаких документов, никаких дел. А если эрцгерцог не работал, то зачем же тогда пришел в кабинет?

– Ваше высочество, как давно вы здесь? – осторожно спросил дворецкий.

– Наверное, с полуночи… – неуверенно ответил Териод.

С полуночи? Оливера осенило: эксперимент удался! Териод рассказывал, что попытается сохранить человеческий облик ночью, и, судя по всему, добился в этом успеха.

– Значит, теперь вы можете оставаться человеком и ночью! – радость переполняла пожилого слугу.

Но Териод молчал. Его лицо оставалось мрачным. В кабинете повисла неловкая тишина. Пытаясь разрядить обстановку, Оливер добавил: