Онлайн книга «Мой генерал»
— Ни за что. — Вы что? — спросила Марина. — Сумасшедшая? — Я не сумасшедшая, — весело сказала нахалка, — я любопытная. Нужно было или вырывать брюки, которые и так неприлично сползли там, где за них уцепилась когтистая лапка, или покориться. Покоряться на глазах у Федора Федоровича Тучкова, которому она только-только объяснила, что знать его не желает и разговаривать с ним не станет, ей не хотелось. Вырываться на глазах у него же ей хотелось еще меньше. — Отпустите, — повторила Марина и независимо поддернула сползающие штаны. — Отпущу, если расскажете. — Нечего рассказывать. — Тогда не отпущу. И Вероника засмеялась, открыв безупречные зубы. Федор Федорович отчетливо и коротко хмыкнул и вытащил еще одну сигарету. Из ореховых дверей выползла незнакомая бабулька с пакетиком, неодобрительно помахала рукой, разгоняя дым, и позвала нежно: — Кыс-кыс-кыс! Кошка мяукнула, вскочила на лавку, прошлась по коленям Федора Тучкова и брякнулась под ноги барабульке. Та стала активно вываливать из пакета неаппетитное месиво из рыбы и мяса. Кошка совалась, нюхала и брезгливо дергала усами. Месиво ей явно не нравилось. Марина неожиданно обнаружила, что они — все трое — тоже брезгливо морщатся, как эта кошка. — Пошли отсюда, — перехватив ее взгляд, сказала Вероника и непринужденно дернула за руку Федора Федоровича, — пошли, пошли! — Кысенька, — приговаривала бабулька, — кушай, кысенька! Что же ты не кушаешь? — Ее сейчас вырвет, — предсказала Вероника, — пошли быстрей, я на это смотреть не хочу!.. Пошли скорее! — Куда? — Господи, ну туда, где вы будете рассказывать про труп! Вероника поднялась — Федор Тучков проводил скорбным взглядом аппетитную попку — и резво побежала в сторону от ореховых дверей, бабульки и кошки. — Вы идете?! — Надо идти, — озабоченно проговорил бывший «гаваец», — надо идти. Марина тотчас же поднялась и пошла — ясное дело! — в сторону, противоположную той, куда поскакала резвая барышня. — А вы куда?! — прокричала успевшая отбежать довольно далеко Вероника. За ней поспешал Федор Федорович. — А впрочем, какая разница! Давайте туда! В одно мгновение она оказалась рядом с Мариной, схватила ее повыше локтя, потащила, поднажала, повернула и вырулила к лавочке, притулившейся за голубой елкой. — Ну вот, — сказала Вероника и кинула на газон свой шикарный чехол, — очень замечательное место. Уединенное, и покурить можно. Она проворно достала пачку и заявила Марине: — Меня с куревом дед гоняет. А вас кто гоняет? — Меня никто не гоняет. Я уже взрослая девочка. — Господи, дед меня будет гонять за курево, даже когда мне стукнет шестьдесят! Он все равно будет жить вечно, так что отвязаться от него нет никакой надежды. А вам разве уже шестьдесят? И у вас нет деда? — Вероника, — сказал, неторопливо выходя из-за елочки, Федор Тучков, — ну что вы такое говорите! Вы ведь уже не маленькая, а несете… черт знает что. — И не черт, и не знает, и не что, — выстрелила Вероника и отправила в рот тоненькую сигаретку, — и я хочу узнать про труп. Рассказывайте! И тут Марина засмеялась — такая настырная оказалась девица! — Значит, так, — начала она, — я сидела на мостках, ветер унес мою шляпу. У меня есть чудная шляпа из итальянской соломки. Я стала ее выуживать и под водой увидела… увидела… Внезапно ей стало тошно, как будто она снова увидела в коричневой воде колыхание травы и медленное движение волос вокруг белого расплывающегося пятна. Самое худшее, что это было не просто Пятно, а мертвое человеческое лицо — с открытыми Глазами, с черным провалом рта, из которою полилась вода, когда мужики стали поднимать тело. Рубашки облепила здоровенные руки, и джинсы неприлично съехали, открыв серую, с зеленью кожу, и уже было совсем неважно, прилично или нет, потому что это был не человек, а что-то другое. Неужели я тоже стану такой, когда умру? Я не могу стать такой, потому что это буду не я. А где тогда буду я? — Ну и что, и что? — жадно спрашивала Вероника. — Господи, почему меня там не было! Марина глубоко вдохнула. Воздух был вечерний, вкусный, летний. — Там были… молодой человек с девушкой. Наши, из-за стола, Вадим и Галя, кажется. Он сбегал, привел людей. Те люди привели еще людей. Потом милиция приехала. Вот и все. Вероника оскорбилась: — Как все?! Разве это история?! — Я не знаю, история это или нет, только больше рассказывать нечего. — А детали? Предсмертная записка? Бриллианты? При нем не было бриллиантов? — Я не видела. — А почему бриллианты, Вероника? — сладко спросил Федор Федорович Тучков. — Что это у вас за… фантазии такие? — Никакие не фантазии! Это всем известно. Курьер привозит бриллианты с алмазных копей. Встречается с покупателями. Они не могут договориться о цене, и курьера убивают. А он как раз за секунду до смерти глотает бриллианты. Весь килограмм. И тогда убийцы остаются с носом, потому что они не догадываются, что можно проглотить килограмм бриллиантов! — Гениально, — пробормотал Федор Федорович. Вероника посмотрела на него с подозрением: — А вы что? Телевизор не смотрите? — А вы что? Смотрите? Марина усмехнулась. — Так что? — спросила Вероника. — Дальше ничего не было? Ни записок, ни бриллиантов?! Никаких шокирующих деталей? — Никаких, — призналась Марина. Была одна деталь, но она не хотела рассказывать о ней Веронике, и не потому что деталь была «шокирующей», а потому что Марина была не до конца уверена, деталь ли это. — Так, значит, бабульки правильно сказали? Упал по пьяни да и захлебнулся? — Какие бабульки? — Господи, какие! Наши соседки! Ирина Михайловна и вторая… Валентина Васильевна, что ли! — По тому, как Вероника произнесла имя-отчество, было совершенно ясно, что обеих она терпеть не может и от души презирает, ибо в санаторной праздности больше некуда девать избыток энергии — только презирать кого-нибудь. |