Онлайн книга «Соло на ундервуде. Соло на IBM»
|
– Где моя былая грация? Где моя былая грация? Муж отвечал: – Сушится, Фенечка, сушится. К нам зачастили советские гости. Иногда – не очень близкие знакомые. В том числе и малосимпатичные. Все это стало мне надоедать. Мама бодро посоветовала: – Объясни им – мать при смерти. Лена возражала: – В этом случае они тем более заедут – попрощаться. Эмигрантка в Форест Хиллсе: – Лелик, если мама говорит «ноу», то это значит – «ноу»! В Ленинград приехала делегация американских конгрессменов. Встречал их первый секретарь Ленинградского обкома Толстиков. Тут же состоялась беседа. Один из конгрессменов среди прочего заинтересовался: – Каковы показатели смертности в Ленинграде? Толстиков уверенно и коротко ответил: – В Ленинграде нет смертности! Беседовал я с одним эмигрантом. Он говорил среди прочего: – Если б вы знали, как я люблю телячий студень! И шашлыки на ребрышках! И кремовые пирожные! И харчо! – Почему же, – спрашиваю, – вы такой худой? – Так ведь я кушаю. Но и меня кушают! Самый короткий рассказ: «Стройная шатенка в кофточке от „Гучи“ заявила полной блондинке в кофточке от „Лорда Тейлора“: – Надька, сука ты позорная!» Зашла к нашей матери приятельница. Стала жаловаться на Америку. Американцы, мол, холодные, черствые, невнимательные, глупые… Мат ей говорит: – Но у тебя же все хорошо. Ты сыта, одета, более-менее здорова. Ты даже английский язык умудрилась выучить. А гостья отвечает: – Еще бы! С волками жить… Произошло это в грузинском ресторане. Скончался у молоденькой официантки дед. Хозяин отпустил ее на похороны. Час официантки нет, два, три. Хозяин ресторана нервничает – куда, мол, она могла подевалась?! Некому, понимаешь, работать… Наконец официантка вернулась. Хозяин ей сердито говорит: – Где ты пропадала, слушай? Та ему в ответ: – Да ты же знаешь, Гоги, я была на похоронах. Это же целый ритуал, и все требует времени. Хозяин еще больше рассердился: – Что я, похороны не знаю?! Зашел, поздравил и ушел! Моя жена училась водить автомобиль. Приобрела минимум технических знаний. Усвоила некоторое количество терминов. И особенно ей полюбился термин «вил элаймент» (выравнивание колес, центровка). Она с удовольствием произносила: – Надо бы сделать вил элаймент… Вил элаймент – это главное… Как-то раз мы вспомнили одного человека. Я сказал: – У него бельмо на глазу. Моя жена возразила: – Это не бельмо. Это что-то другое. Короче, ему надо сделать вил элаймент. Бахчанян сообщил мне новость: – Лимонов перерезал себе вены электрической бритвой! Сложное в литературе доступнее простого. Романс диетолога: «И всюду сласти роковые, И от жиров защиты нет…» Романс охранника: «В бананово-лимонном Сыктывкаре…» Серманы были в Пушкинском театре. Показывали «Бег» с Черкасовым. Руфь Александровна страшно переживала. Особенно ее потряс Черкасов в роли генерала Хлудова. Она говорила мужу: – Что с ним будет? Что с ним будет? Илья Захарович ответил: – А что с ним будет? Дадут очередную сталинскую премию. Сорок девятый год. Серман ожидает приговора. Беседует в камере с проворовавшимся евреем. Спрашивает его: – Зачем вы столько крали? Есть ли смысл? Еврей отвечает: – Лучше умереть от страха, чем от голода! Томашевский и Серман гуляли в Крыму. Томашевский рассказывал: – В тридцатые годы здесь была кипарисовая аллея. Приехал Сталин. Охрана решила, что за кипарисами могут спрятаться диверсанты. Кипарисовую аллею вырубили. Начали сажать эвкалиптовые деревья. К сожалению, они не прижились… – И что же в результате? Томашевский ответил: – Начали сажать агрономов… У Аксенова заболели почки. Саша Перуанский рассказывал: – Я решил позвонить Васе. Подошла Майя. Я начал очень деликатно: «Вася еще подходит к телефону?» Подошел Вася. Я говорю ему: «Не падай духом, старик. У меня был рак почки. Доктор сказал, что года не протяну. В результате почку мне удалили. Я стал импотентом. Но прожил уже четыре года…» Перуанский закончил: – Вася так приободрился! У советского композитора Покрасса был родственник – американский композитор Темкин. Покрасс сочинял кавалерийские марши. Темкин – музыку к голливудским фильмам. Известно, что Сталин очень любил кино. И вот был однажды кремлевский прием. И Сталин обратился к Дмитрию Покрассу: – Правда, что ваш брат за границей? Покрасс испугался, но честно ответил: – Правда. – Это он сочинил песенки к «тем мушкетерам»? – Он. – Значит, это его песня – «Вар-вар-вар-вара…»? – Его. Сталин подумал и говорит: – Лучше бы он жил здесь. А вы – там. Стихи такие четкие и хорошо зарифмованные, как румынские стихи. Блок отличался крайней необщительностью. Достаточно сказать, что его ближайший друг носил фамилию – Иванов. Меркантилизм – это замаскированная бездарность. Я, мол, пишу ради денег, халтурю и так далее. В действительности халтуры не существует. Существует, увы, наше творческое бессилие. Один эмигрант вывез из Союза прах нелюбимой тещи. Объяснил это своим принципиальным антибольшевизмом. Прямо так и выразился: – Чтобы не досталась большевикам! Все интересуются, что там будет после смерти? После смерти начинается – история. * * * Вольф с Длуголенским отправились ловить рыбу. Вольф поймал огромного судака. Вручил его хозяйке и говорит: «Поджарьте этого судака, и будем вместе ужинать». Так и сделали. Поужинали, выпили. Вольф и Длуголенский ушли в свой чулан. Хмурый Вольф сказал Длуголенскому: «У тебя есть карандаш и бумага?» «Есть». «Давай сюда». |