Онлайн книга «Женщина из Пятого округа»
Мы снова занялись любовью. Медленно, без той спешки, что поначалу… но постепенно нас снова охватило безумие. Маргит была по-прежнему страстна, она бросалась в любовь с какой-то первобытной жадностью. У меня никогда еще не было такого секса — и оставалось лишь надеяться, что мой собственный пыл хотя бы дотягивает до ее уровня. Когда все было кончено, в комнате повисла тишина. Потом она встала и вернулась с сигаретами и пепельницей. Я наполнил бокалы шампанским. Закурив, Маргит сказала: — Жизнь в Париже, похоже, тебя испортила. — Почему ты так говоришь? — Потому что ты не критикуешь меня за курение. Какой же ты американец, если не принуждаешь меня к здоровому образу жизни, не читаешь мне нотации о том, что пассивное курение вредит твоим легким? — Не все американцы такие зануды. — Ну, во всяком случае, те, кого мне доводилось встречать… — Ты когда-нибудь бывала в Штатах? — Нет, но… — Позволь, я угадаю. Ты, наверное, встречала таких дотошных американцев в салоне мадам? — Я бываю там очень редко. — Значит, мне повезло в тот вечер. — Можно и так сказать. — Почему же ты ходишь туда, если тебе там не нравится? — Я не могу сказать, что не нравится. Мадам действительно нелепа — до сих пор живет иллюзией, будто она человек искусства… Банальная история: в шестидесятых она познала пятиминутную славу в качестве музы художника, потом скоротечный брак с богатым мужем… — Так вот откуда большая квартира. — Конечно. Ее мужа звали Жак Жавель. В те времена он был крупным кинопродюсером — в основном снимал мягкое порно и на нем быстро разбогател. Жак женился на Лоррен, когда та еще была сексуальной, цветущей mannequin, [103] при этом он продолжал встречаться со своими двумя давними любовницами. Удивительно, но Лоррен, со своей странной американской моралью, не стала мириться с подобной сексуальной вольницей и разорвала брак. Из развода она вышла с одной лишь квартирой, не более того. Красота ее пошла на убыль, к тому же она не смогла приспособиться к меняющимся временам. Впрочем, как сказать… Она придумала себе новый образ — опекунши для одиноких сердец. Салон приносит стабильный доход, и хотя бы на несколько часов каждый воскресный вечер она может притворяться важной персоной. Я захаживаю туда пару раз в год. Иногда приятно выйти в свет и пообщаться с людьми. — У тебя не так много друзей в Париже? — Нет… но меня это не беспокоит. С тех пор как я потеряла дочь и мужа… — Ты и мужа потеряла? Она кивнула и продолжила: — …я веду замкнутую жизнь. Мне это нравится. Одиночество благотворно. — В нем есть свои прелести, это точно. — Если ты писатель, ты должен ценить одиночество, нет другого выбора, кроме как быть одному. В любом случае, когда я пишу, время на работе летит быстрее. — Что ты делаешь всю ночь, помимо того, что пишешь? — Сижу в комнате, слежу за тем, чтобы никто из посторонних не прорвался в помещение, впускаю на склад рабочих, занимающихся отгрузкой мехов… — Никогда не думала, что меховые склады работают круглосуточно. — Этот склад работает. — Понимаю, — сказала она. — И как ты получил эту работу? Я вкратце рассказал ей, как приехал в Париж, как попал в отель, каким негодяем оказался дневной портье, как тепло ко мне отнесся Аднан, как его задержала полиция, а так же обо всех прочих случайных событиях, которые привели меня в chambre de bonne и в конце концов помогли найти работу. — Похоже на похождения плута, — заметила она. — Стычка с классическим парижским connard… [104] мсье… как его звали? — Мсье Брассёр из отеля «Селект» на улице Франсуа Милле в Шестнадцатом округе. Если есть кто-то, кого ты ненавидишь, посылай его туда. — Буду иметь в виду. Но зато у тебя появился фантастический материал, n’est-ce pas? [105] Негодяй-портье обирает тебя до нитки, и ты оказываешься в chambre в lе quartier turc. [106] Уверена, все те годы, что ты практиковал свой французский в… Как называлось то место, где ты жил? — Итон, Огайо. — Никогда не слышала. Впрочем, ничего удивительного, если учесть, что я никогда не бывала в Америке… — Полагаю, о существовании Итона в штате знают не все американцы. Единственная достопримечательность нашего городка — колледж Кру, хотя колледж ничего из себя не представляет. — Но именно там начались все твои неприятности, да? Я кивнул. — Впрочем, это уже совсем другая история, не так ли? — спросила она. — Может, и нет. Я бы предпочел не возвращаться к этой теме. — Тогда не будем. — Маргит снова впилась в меня глубоким поцелуем. Потом затушила сигарету, допила шампанское и сказала: — А теперь я должна попросить тебя уйти. — Что? — опешил я. — У меня есть неотложные дела. — Но еще нет даже… — Я взглянул на часы, — восьми. — У нас был чудесный cinq-a-sept… [107] настолько чудесный, что едва не стал cinq-a-huit. [108] — Но я думал, мы проведем вместе вечер… — Это невозможно. — Почему? — Потому что, как я уже сказала, у меня дела. — Ты сейчас похож на маленького мальчика, которого выгоняют из шалаша на дереве. — Спасибо, — произнес я с обидой в голосе. Она обхватила мое лицо руками. — Гарри, не надо так. Ты просто должен принять тот факт, что сейчас я занята. Но мне очень хочется, чтобы мы вместе провели еще один вечер. — Скажем, дня через три. — Так нескоро? Она приложила палец к моим губам: — Я думаю, тебе не надо объяснять. — Но я просто хотел увидеть тебя раньше, вот и все. — Вот и увидишь — через три дня. Ее палец снова коснулся моих губ. — Не стоит заходить слишком далеко. — Хорошо. |