
Онлайн книга «Женщина из Пятого округа»
![]() Маргит поцеловала меня. — Через три дня… — Во сколько? — В это же время. — Я буду скучать, — сказал я. — Вот и хорошо, — ответила она. 11
Следующие три дня были тяжелыми. Я окунулся в привычную рутину: просыпался в два, шел за зарплатой, убивал время в «Синематеке», ужинал в дешевых traiteurs [109] или кафе. Потом шел на работу. Писал. Наступал рассвет. Возвращаясь домой, я заходил за своими любимыми круассанами. В общем, все как обычно. С той лишь разницей, что теперь каждый свободный от сна час я думал о Маргит. Я мысленно проживал нашу встречу на улице Линне 13, минуту за минутой, иногда нарушая последовательность событий. Это был бесконечный фильм, который крутился в моей голове без пауз. Я до сих пор ощущал, как ее ногти впиваются в мою кожу в момент оргазма, чувствовал солоноватый привкус ее кожи… Но еще больше меня волновало воспоминание о долгом глубоком молчании, наступавшем после секса, когда мы лежали, распластанные друг на друге, выжатые, опустошенные… Моя бывшая жена часто упрекала меня в том, что я плохой любовник, месяцами отталкивала меня, а я все пытался вывести ее на разговор, услышать, что же я делаю не так… Близость она называла «механикой», и лишь потом я узнал о ее связи с деканом колледжа… Стоп. Ты опять за старое. Нарочно вспоминаешь самое неприятное, чтобы заглушить то счастье, что сейчас испытываешь… Счастье? Меня насильно разлучили с дочерью — да разве после этого я могу быть счастливым? Ладно, это не счастье. Назовем это страстью. Однако в моменты наивысшего прилива чувств мне начинало казаться, что это любовь. Ты ведешь себя, как подросток, у которого голова идет кругом после первого пылкого свидания. Да — и я считаю минуты в ожидании новой встречи. Это все от отчаяния. Она красивая. Ей вот-вот стукнет шестьдесят. Она красивая. Махни чашечку кофе и протрезвей. Она красивая. Тогда три чашки кофе… Я все твердил себе, что нужно быть готовым к разочарованию… что, когда я снова приду к ней, она укажет мне на дверь, объявив о том, что передумала и что не стоит продолжать эту авантюру. Все было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Когда наконец наступил третий день, я появился в ее quartier за час до назначенного свидания. Я снова убивал время в Ботаническом саду, потом зашел в знакомый уже магазинчик и купил бутылку шампанского. Под дверью ее дома я проторчал еще три минуты, пока часы не показали пять. Только после этого я набрал код и поднялся по второй escaliet. [110] На пороге ее квартиры меня охватила нервная дрожь. Я позвонил в дверь. Раз… Секунд тридцать никакого ответа. Я уже собирался позвонить еще раз, когда услышал шаги за дверью, а потом и звуки открываемых замков. Дверь распахнулась. Маргит была в черной водолазке и черных брюках, в пальцах зажата сигарета, легкая улыбка на губах. Лицо лучилось от счастья. — Ты очень настойчивый любовник, — сказала она. — Я шагнул к ней, чтобы заключить ее в объятия, но она жестом дорожного полицейского остановила мой порыв: — Ducalme, monsieur. [111] Всему свое время. Маргит взяла меня за руку и увлекла к дивану. В гостиной звучала музыка: современная, камерная, чуточку суровая. — Вовсе не обязательно приносить это каждый раз, когда приходишь сюда, — сказала она, освобождая меня от пакета с шампанским. — Вполне достаточно бутылки недорогого бордо. — Ты хочешь сказать, что возражаешь против огромных букетов роз, плюшевых игрушек и бутылок с «Шанель» номер пять? Она рассмеялась: — Когда-то у меня был любовник, бизнесмен. Он имел привычку присылать устрашающие подарки: букеты в форме сердца, серьги, похожие на канделябры эпохи Людовика XIV… — Должно быть, он был без ума от тебя… — Он был влюблен, вот и все. В мужчинах все-таки много от маленьких мальчиков. Когда они хотят тебя, забросают объект своей страсти разного рода игрушками, в надежде завоевать расположение… — Значит, путь к твоему сердцу лежит через скупость и аскетизм. Вместо бриллиантов — коробка скрепок, например? Она встала, чтобы достать бокалы. — Я рада, что сегодня твоя ирония на высоте. — То есть ты хочешь сказать, в прошлый раз мне ее не хватало? — Мне просто нравится, когда ты остроумен, вот и все. — Мне и самому не нравится, когда я… — Серьезен. Или чересчур пылок. — Ты определенно не лишена прямолинейности, — сказал я. Маргит откупорила шампанское и разлила его по бокалам. — Можно и так сказать. Меня подмывало произнести какую-нибудь дерзость вроде: я играл по правилам и ни разу не позвонил тебе за три дня. Но знал, что это лишь укрепит мою репутацию чересчур серьезного любовника. Поэтому я просто спросил: — Эта музыка, что сейчас звучит?.. — Ты человек культурный. Догадайся сам. — Двадцатый век? — спросил я. — Очень хорошо, — кивнула она, протягивая мне бокал с шампанским. — Намек на цыганский надрыв, — сказал я, делая глоток. — Да, это есть, — сказала она, устраиваясь рядом. — И это означает, что композитор явно из восточных европейцев. — У тебя хорошо получается, — улыбнулась она, поглаживая мне бедро. — Может быть, Яначек? — Возможен и такой вариант. — Она позволила своей руке пробраться выше, к паху, от чего я сразу напрягся. — Но… нет, он чех, а ты венгерка… Маргит потянулась ко мне и коснулась губами шеи. — Но это не значит, что я слушаю исключительно венгерскую музыку. — Но… Ее рука снова спустилась к молнии джинсов. — Это Барток, — сказал я. — Бела Барток. — Браво, — воскликнула она и скользнула рукой в расстегнутые джинсы. — А что за пьеса, знаешь? — Один из струнных квартетов? — Спасибо за намек на очевидное. — Мой пенис был извлечен на свет. — И какой именно? — Не знаю, — ответил я, чувствуя, что напрягаюсь всем телом. |