Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
И Ваучер пошел к Синицыной. Акупация увидела это, и ей это не очень понравилось. Почему, узнаем позже. Синицына, прочитав бумагу, спросила: – А кто сомневается, что ли, что ты тут жил? – Есть такие придурки. Ты-то не сомневаешься? – Я еще как не сомневаюсь, – сказала Синицына со значением. Ваучер это значение уловил и чуть не рассмеялся: – Зоя! Моя ты радость! Ты чего вспомнила? – Сам знаешь, – сдержанно сказала Зоя Павловна. – Да это сто лет назад было! – Для кого сто лет, для кого вчера. Вон там, где черемуха, мы стояли. И ты говорил: Зоя, через пару месяцев вернусь и поженимся. И вернулся. Через пару лет. – И подождала бы! Кто тебя толкал за Анатолия выходить? – Так ты сам женился в это время, забыл? – Разве? Это в каком году? – Ваучер припомнил и согласился. – Похоже, да. Но это же я так, я сдуру! Я развелся сразу же! – А я знала, сдуру или не сдуру? Нет, я не жалею. Анатолий замечательный человек оказался. А дети вообще как в сказке, прямо не нарадуюсь. Обои с высшим образованием, посты занимают. Всё время к себе зовут. – Чего ж не едешь? Только не говори, что меня ждала! – Не скажу. Совестно уже в мои годы кого-то ждать. А то вон Липкина ждала, ждала – и дождалась неизвестно кого. Проходимец какой-то оказался. – Может, и я проходимец? – озлился Ваучер. – Ладно, Зой, хватит уже про эти дела! Подпиши – и всё тут. Зоя Павловна положила бумажку на стол, сняла очки и сказала так, будто ее начали просить еще год назад, а она уже сто раз отказывала и вот теперь отказывает сто первый. – Не подпишу. – Почему это? – А потому. Лучше бы уж тебя в самом деле никогда не было. Испортил ты мне жизнь, Боря. – Но я же был! Не дури, Зой, пожалуйста, подписывай! – Не подпишу! Из принципа не подпишу! Ты мне столько зла принес, я тебе хоть немножко отомщу! Я, Борис Петрович, для вашего сведения, женщина, а женщина мужчин не должна прощать. Чтобы они не обесстыдились окончательно. – Так, значит? – Значит, так. Поняв, что толку от Синицыной не добиться, Ваучер не побоялся ее обидеть: – Мелкая ты женщина, вот что я тебе скажу! – заявил он. – Сам ты мелкий человек! – тут же ответила Зоя Павловна. – Это мне и обидно: что любила мелкого человека! – Ну, это только твое личное мнение! Остальные считают по-другому, остальные мне цену знают! – похвалился Ваучер. – Да? А чего же не подписал никто? – А потому! Потому что я к тебе первой пришел! А ты злыдня оказалась! Нет, правильно я на тебе не женился. Заела бы мою жизнь, я бы давно уже в гробу лежал из-за твоего характера! Да и не собирался я на тебе жениться, между прочим! Так, трепался, лишь бы уговорить в кустах поваляться. А ты поверила. И даже не поверила, а просто нравилось в кустах валяться! Со мной одним, что ли? Да никогда не поверю! – Что?! Синицына поднялась, рука ее непроизвольно шарила по столу, который был пуст и чист вследствие ее любви к порядку. Ваучер понял, что хватил через край. Хотел придумать что-нибудь успокоительно-извинительное, но в этот момент зашла Акупация. Ваучер сунул свою бумагу в карман, Акупация это, конечно, заметила, но на самого Ваучера при этом как бы даже не обратила внимания. – Зой, у тебя сепаратор работает? – спросила она. – Нету его у меня! – Жаль. Акупация помялась и вышла. Но далеко от дома не удалялась, ждала на улице. 9 Акупация ждала на улице и дождалась: вскоре вышел Ваучер. – С какой это ты бумажкой ходишь? – спросила она. – Да так... Документ... Ваучер неохотно достал бумагу и показал Акупации. Она вглядывалась, не могла прочесть. – Мелко для меня. Чего это? – Свидетельство, что я проживал в Анисовке. – Делов-то! Давай подпишу, если тебе надо. – Потом, – Ваучер забрал у нее листок. – Почему потом-то? Ваучер был раздражен предыдущим разговором, поэтому отыгрался на Акупации без стеснения: – Потому. Все знают, что ты... Не обижайся, но эта самая... Репутация у тебя. У Акупации задрожали губы: – Ты не заговаривайся! Что это такое, все походя обижают с утра! – Она вытерла глаза. – Никакой у меня репутации нет! – Есть. Что ты маленько... ну, с легкой придурью, что ли... Не могу я с тебя серьезный документ начать. – Сам ты с легкой придурью! А то и с тяжелой! Хотела добро тебе сделать – обойдешься теперь! Как был с молодости грубиян бессовестный, так и остался! И Акупация ушла от Ваучера, обиженная донельзя. Синицына наблюдала за этой сценой из окна и была довольна тем, как она кончилась. Потом, подождав, пока Ваучер скроется, она пошла по селу, заходя ко всем подряд. О чем она там говорила, узнаем чуть позже. Хотела было зайти и к Дуганову, но тут Ваучер ее опередил. – Жалко, – пробормотала она. – Этот может подмахнуть с дури. Но Дуганов оказался не такой человек, чтобы с дури подмахивать. Наоборот, рассмотрев документ через лупу, которой пользовался вместо очков (все очки для него стали слабоваты), он сказал: – Неправильно составлено. Надо по форме. А у тебя даже даты нет. Потом слева – фамилия, имя, отчество, разборчиво, а справа – сама подпись. Потом – в какой период? Подтверждаем проживание, а когда? – Вообще. Как факт. – Каждый факт имеет свое время. Революция была в семнадцатом году, война началась в сорок первом, и так далее. Ваучер возмутился: – Ты еще татаро-монгольское иго вспомни! Я про себя спрашиваю, а не про войну или революцию! – Так еще трудней! Война-то, все помнят, когда была, а ты когда тут был, я не помню. Если бы написать: Трошин жил здесь в период с такого-то по такой-то год, а потом с такого-то по такой-то, это бы я запросто. А наугад я не могу. Всё-таки документ, ответственное дело. – Хрен с тобой, можешь от себя лично сделать приписку: жил, но не помню когда. Дуганов на это пойти не мог: – Не положено. Документ-то общий! Как я буду на нем свои примечания делать? – Хорошо, напиши от себя лично отдельную бумагу! – придумал Ваучер. – Ладно. – Чего ладно? Пиши! – Так я вспомнить сначала должен, когда ты тут был, а когда не был! Ты не бойся, я вспомню. Я записи кое-какие вел про жизнь. Вечером заходи. |