Онлайн книга «Дело беглой медсестры»
|
– А обсуждали ли вы метод дачи свидетельских показаний? – Что вы подразумеваете под этим? – Договорились ли вы с мистером Херли о том, что при прямом допросе вы предоставите отпечатки пальцев доктора Мальдена, обнаруженные на фляжке, и что других вопросов относительно отпечатков пальцев не будет, но когда я подверг вас перекрестному допросу и спросил, были ли на фляжке другие отпечатки пальцев, то вы сообщили мне, что отпечатки моей клиентки на фляжке были? Свидетель беспокойно заерзал на месте. – Ответьте на вопрос, – настаивал Мейсон. – О, ваша честь, – запротестовал Херли, – я думаю, что мы попусту тратим время суда. Я думаю, хорошо известно, что прокурор часто обсуждает стратегию ведения дела в суде с главным свидетелем и намечает основную линию допроса и метод, каким она будет осуществлена. – Мой вопрос заходит немного дальше этого, – сказал Мейсон, – я думаю, что он по существу, и я хочу получить ответ. – Возражение, если такое имеется, отклоняется, – предупредил судья Телфорд. – Ответьте на вопрос. Суть обычно в этом. – Вы с этим согласны? – спросил Мейсон свидетеля. – Да, хотя я не знаю, что сказать об этом. – Вы уговорились, что вы будете осторожно избегать упоминания об отпечатках пальцев миссис Мальден, обнаруженных на фляжке, пока я не подвергну вас перекрестному допросу, а затем воспользуетесь первым удобным случаем, чтобы записать эту информацию в протокол. Разве это не так? – Я предполагаю, что это главным образом следствие того. – Итак, – сказал Мейсон, – вы имеете предубеждения против обвиняемой? – Нет. – Тогда вы имеете предубеждение против меня? – Нет. Я только свидетель обвинения. – Тогда у вас имеется пристрастие в пользу обвинения? – Мне не нравится слово «пристрастие», – сказал свидетель. – Меня не волнует, нравится оно вам или нет, – отрезал Мейсон. – Я пытаюсь установить, поскольку у меня есть юридическое право устанавливать истину, в действительности пристрастие есть или нет. Я спрашиваю вас: у вас имеется пристрастие в пользу обвинения? – Не до такой степени, чтобы я мог исказить свои свидетельские показания. – Не до такой степени, чтобы вы могли сговориться с обвинением и попытаться загнать меня в ловушку, когда репортажами прессы обвиняемой будет нанесен большой моральный вред. – Итак, я думаю, что факты говорят сами за себя, мистер Мейсон. – Я сейчас говорю не о фактах. Я говорю о состоянии вашего мышления, которое становится само по себе важным фактом в деле, потому что вы свидетель. Если вы пристрастны, то это повлияет на ваши показания, осознаете вы это или нет. Теперь вопрос следующий: вы пристрастны? – Я считаю себя свидетелем обвинения. – Другими словами, ваши средства к жизни зависят от того, что вас вызывают как свидетеля? – Не совсем. – Как свидетеля обвинения? – Да, обычно. – Таким образом, в вашей профессии большая часть успеха зависит от того, имеете ли вы репутацию человека, желающего сотрудничать с обвинением и быть хорошим свидетелем для обвинения? – Полагаю, что так. Да. – Тогда ответьте, – сказал Мейсон, – какие другие отпечатки пальцев обнаружены на фляжке? – Всего несколько. Некоторые сильно замазаны, и их нельзя было опознать. – Какие другие отпечатки пальцев были на фляжке, которые вы не смогли опознать? – Там были разные отпечатки пальцев. Некоторые из них довольно четкие, но невозможно определить, кто их оставил, и… – Какие еще отпечатки пальцев, которые вы смогли опознать, были на фляжке? Я имею в виду отпечатки, которые вы смогли установить. Какие отпечатки пальцев вы сравнили с другими отпечатками и нашли, что они идентичны? Свидетель заколебался, посмотрел на Херли, изменил положение тела, затем сказал: – Отпечатки Рамона Кастеллы, шофера доктора Мальдена и механика его самолета. – Сколько отпечатков? – Два. – Тогда теперь, – сказал Мейсон, – я хочу спросить вас, накладывались ли отпечатки Рамона Кастеллы в каком-либо месте на этой фляжке на отпечатки обвиняемой по этому делу? – Я… Я не могу быть уверенным. Я думаю, что в одном случае – да. Трудно сказать. – Что касается ваших знаний как специалиста криминалистики, то, исследовав эту фляжку, нашли ли вы на ней отпечатки пальцев доктора Мальдена, Стефани Мальден или Рамона Кастеллы, о которых вы сообщили полиции? – Да, сэр. – А еще какие-либо отпечатки? – Да, сэр. – Чьи это были отпечатки? – Я не знаю. – Вы сделали снимки этих отпечатков? – Да, сэр. – Вы понимаете, что вы собрали весьма большое количество отпечатков, могу сказать, необычайно большое число отпечатков на этой фляжке? – Да, сэр. – Как могло такое произойти? – Я не знаю. Я предполагаю, что это произошло по причине атмосферных условий и, возможно, благодаря тому, что фляжку недавно отполировали. Ее зеркальная поверхность была особенно чувствительна к восприятию и сохранению скрытых отпечатков пальцев. – Я очень ценю ваше авторитетное мнение как специалиста, но доказано ли то, что Рамон Кастелла держал эту фляжку в руках уже после Стефани Мальден? – Да… Конечно… Я не уверен… – Это ваше профессиональное мнение? – Я не решусь сказать. – Почему? – Потому что я могу связать обвинение выводом, что… – Не думайте о последствиях ваших показаний, – отрезал Мейсон. – Я хочу знать ваше мнение. По вашему мнению, держал ли Рамон Кастелла фляжку после миссис Мальден? – Я не знаю. – Если его отпечатки пальцев накладываются на отпечатки пальцев миссис Мальден, то он, должно быть, так сделал? – Да. – И его отпечатки пальцев были наложены на отпечатки пальцев миссис Мальден? – Если вы хотите поставить вопрос таким образом, то я предполагаю, что, по моему мнению, Рамон Кастелла, возможно, держал эту фляжку после миссис Мальден. |