Онлайн книга «Под крестом и полумесяцем. Записки врача»
С. нашел начмеда и попросил: – Послушайте, давайте с этим покончим. Я все понимаю, но не могу видеть, как гибнет чистая душа. * * * Автор дежурил. Сидел в кабинете заведующей, смотрел телевизор. Из сестринской, из-за стены, донесся дикий вой – русский и народный: кто-то запел песню. Автор бросился смотреть, в чем дело. Сестры смущенно улыбались, а по комнате вовсю раскатывала на коляске полная, постбальзаковских лет больная К., блатная в доску и со всеми запросто. И вообще – богатая барыня, себе на уме. Это запела она. – Вот вы меня не поздравили с 8 марта, – осклабилась пациентка, подъезжая к автору. Ноги у нее были голые, прикрытые сверху вафельным полотенцем. – Надо было в палате сидеть, – возразил автор. – А я хочу вас поздравить! Не бойтесь, я в трусах! Автор отступил. Больная подъехала ближе и отбросила полотенце. – Ой, а я без трусов! А я пьяная, пьяная, пьяная! – заорала она восторженно, развернулась и покатила к столу. – Что вы хотите? Водку, коньяк? Автор вышел в коридор и притворил за собой дверь. * * * Проработав в больнице двадцать шесть лет, заведующая отделением в ней заблудилась. В приемном покое она строго спросила: – Где находится острое нервное отделение? – На третьем этаже, – пожали в ответ плечами. Она имела наглость переспросить: – Точно?… * * * На следующий день заведующая заблудилась уже в пределах родного отделения. Все двадцать вторую палату искала. * * * Для несведущих: тимус – это вилочковая железа, находится за грудиной, относится к иммунной системе. Соответственно тималин – препарат, улучшающий иммунитет. Заведующая – как водится, никому не сказав ни слова, – решила, что отделению без этого препарата труба, и заказала аж десять коробок. Автор расслабился. Автор вообразил, что он находится среди коллег. Сидя в сестринской, он с серьезным видом объяснял, что толку от тималина не бывает. Автора почтительно слушали. Наконец, одна из сестер сообщила следующее: где-то как-то почему-то она прочла, что – как ни странно! – самый большой тимус наблюдается в среде таксистов. Обсуждение прекратилось. * * * В больнице ЧП! В хирургическом отделении разлили ртуть, всех эвакуировали. Интересны обстоятельства диверсии: было разбито тридцать (!) градусников. Непонятно, откуда они взялись. Там и одного-то днем с огнем не сыщешь. * * * Коллега С. предложил автору любопытный вариант: преобразовать сей труд в научно-фантастический роман, из которого следует, что все сотрудники больницы на деле являются инопланетянами, причем исключительно с разных планет. И сосуществовать они способны только в этом месте – почему-то. Стоит подумать. * * * А вот возможное начало другой вещи: в терапевтическом отделении живет легенда. В конце коридора, в кадочке растет роза. Едва она расцветает, кто-то мрет. Это правда. Розу берегут. * * * Сидя за столом в ординаторской, заведующая бормотала себе под нос: «А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе?» Не иначе, загадку кто-то загадал. * * * Заведующая отделением нагнулась к автору и шепнула ему на ухо: – А. С. поминает мать. А. С. – медсестра. Автор всполошился: – Как? Почему? Какую мать? – А. С. в сестринской поминает мать. Сходите, попросите мороженого. * * * Рассказывает реаниматолог А.: – Ехали мы как-то по двору на больничном «рафике». Едва не сбили Т., хирурга (ту, что оскормила) и Пирата (собаку). Помолчал. – Пирата бы нам не простили. * * * Набожный доктор В., озабоченный большим количеством смертей в приемном отделении, что случались, как назло, большей частью на его дежурствах, пригласил местного батюшку: помещение окропить. Тот явился, налил в ведро воды из-под крана (святой не было) и пошел по коридору, брызгая направо и налево. Дошел до конца, задумался: – Что бы мне еще покропить?.. – Вот, – предложил доктор С., – кабинет начмеда. Батюшка широко замахнулся. Вышел начмед. Как ни странно, он не обратился ни в дым, ни в пепел. Доброжелательно улыбался. …Махнув на прощание в гардероб, батюшка скрылся. * * * Запись в листе назначений, сделанная заведующей отделением: «Вырвать передний зуб. Консультация травматолога». * * * Другой батюшка – в годы, когда веровать было еще не слишком удобно – лечился у доктора С. Батюшка был необычный: баптист. Чуть ли не каждый вечер он отпрашивался «исполнить долг веры». Возвращался к утру или через утро: красный, в поту, трясущийся, с высоким давлением. Терпел, вероятно, за веру-то. «Иродами» кого-то называл. * * * Еще кое-что. Поступил больной 1959 года рождения, получивший травму в 1995 году. Из записей заведующей следует, что травму он получил в 1959 году. Ее же он получил (следующая дата повторяется дважды) в году 19995. * * * Могут спросить: что ж ты, гад, смеешься над старым человеком? Чего, чего… Вроде, объяснение уже давалось? Или нет? Ну, еще разок, не беда. Психиатр П. открыла автору глаза: – Да я ее всю жизнь знаю! Она и сорок лет назад была такая. А почему? – И, со страшными глазами, с лицом багровым: – Не топчет ее никто, не топчет!.. * * * Рецепт коктейля «Старшая медсестра»: кофеинчик, аскорбиночка, глюкозка, дальше – спирт. * * * Сияющая заведующая вошла в ординаторскую. – И не повернув головы кочан, и чувств никаких не изведав, с презреньем берет паспорта датчан и разных прочих шведов. – Это вы к чему? – осторожно осведомился автор. – Да вот девица шла по коридору и не поздоровалась. * * * Доктор М. посетила с маленьким сыном цирк. – Представляете?.. Он мне говорит: «Мама, слон – не настоящий!» Я его спрашиваю: «Сынок, почему?» А он отвечает: «У него бивней нет!.. „Ну, я и говорю: „Ведь это слон, не мамонт! Откуда у него бивни?“ Он не унимается: „Нет, должны быть бивни! Не настоящий слон!“ Что делать? Спрашиваю: «Может быть, это не слон, а слониха, без бивней-то? Ты внимательно смотрел, вспомни – яйца у него были?“ |