Онлайн книга «Варшава»
|
Тетя Нина берет из серванта граненый стакан, льет в него самогонку, дает мне в руку, наливает себе. – Ну, каб усё было добра. Мы чокаемся. Я пью. Гадость. Тетя Нина сует в рот вилку с капустой, начинает хрустеть. Я отламываю хлеба, жую. Тетя Нина говорит: – Давай патанцуем, а, Вова? – Вы что? – А што? Давай… Она обхватывает меня руками, я отскакиваю. – Ну и не танцуй! А я – буду. – Она начинает топтаться под музыку. В серванте звенит посуда. Игла проигрывателя подскакивает. Я выхожу из комнаты. – Умные усе стали – пасматрыте вы на яго, – бубнит тетя Нина. – Как са старай бабай, так и пагаварыть ня хоча. Думаеш, я старая и дурная. Так если ты таки умны, то сматры, не усярысь! * * * Стою с пивом. Стремно, в животе бурлит, хочется срать. За час я продал только четыре бутылки. Бабки кричат: – Милиция! Я вздрагиваю. Бабки суетливо прячут пиво, бегут к остановке. Я убираю свою бутылку в рюкзак, поворачиваюсь к расписанию – как будто читаю. Подходят два мента. – Что ты тут делаешь? – спрашивает один. У него – тупая злобная рожа и расплющенный нос. – Ничего. Так, стою. Мент несильно бьет палкой по рюкзаку. Звенят бутылки. – Кого ты хочешь наебать? Что в рюкзаке – пиво? Ну-ка, пошли с нами. – А может не надо? Я – студент… – Мне насрать, кто ты. – Давайте как-нибудь так разберемся? – Как «так»? – Как-нибудь… – Не еби вола. Бери рюкзак и пошли с нами, а то сам знаешь, что будет. – И чтоб без глупостей, – говорит второй мент. – Шаг влево, шаг вправо – удар в нос. Оба улыбаются. Менты останавливаются в темном коридоре, у двери в камеры хранения. – Значит, говоришь, студент? – спрашивает первый. – Ага. – Сколько у тебя пива? – Шесть. – Четыре бутылки сюда, и чтоб я тебя здесь больше не видел. – А может… – Ты что, хочешь, чтоб мы тебя оформили за спекуляцию? Конфискуем все пиво – это раз. Две тысячи штраф – это два. В институт твой бумага пойдет – три? Хочешь? – Нет. – Тогда давай пиво. – Прямо здесь? – А где? Я расстегиваю рюкзак, достаю четыре бутылки. Первый мент берет по две в каждую руку, ногой открывает дверь в камеры хранения. Он проходит внутрь, дверь захлопывается. Слышно, как он говорит тетке: – Ивановна, дай пятнашку. Я спрашиваю второго мента: – А остальное можно продать? – Э, ты вообще оборзел? Остальное продать… Сейчас я тебе, блядь, продам. Никто здесь с тобой не шутит… Еще раз здесь увижу… Все, вали отсюда – на нервы действуешь. Я закидываю рюкзак на плечо, выхожу на улицу. Еще темно. Бабки – опять на месте. Ставлю рюкзак на лавку беседки, достаю бутылку, открываю. Светятся окна дома. Я делаю первый глоток. Дядька с длинными волосами и лысиной на макушке садится в двадцать первую «волгу». Мотор заводится, начинает тарахтеть. Я отпиваю еще – одним долгим глотком, как мои мужики-покупатели. «Волга» выезжает со двора. Где-то тявкает собака. Пиво дает по башке. Открываю вторую бутылку, швыряю крышку в кусты. Подходит дед с собачонкой на поводке. – Паренек, не отдашь бутылки? – Берите. – Я наклоняюсь, подаю ему пустую. – Спасибо тебе, сынок. Дай тебе бог здоровьичка. А то пенсия маленькая, и еще с собакой столько расходов… Каждая копейка дорога… – Понимаю. – Ну ладно, я потом подойду за второй. Небо над домами посветлело. Из подъезда выходит бабка в темно-зеленом пальто, идет ко мне. – Что ты здесь делаешь? – Ничего, пиво пью – видите? – Да-да, рассказывай. Ждешь, что люди пойдут на работу, чтоб к кому-нибудь в квартиру залезть? – Ничего я не жду. Просто есть время перед занятиями. Я студент. – Ага, студент он. Скажи еще – профессор. Знаю я таких… Ну-ка отсюда, а то милицию вызову. Я отпиваю пива, тупо улыбаюсь. – Улыбайся, улыбайся. Я пошла в милицию звонить. Бабка идет к подъезду. Возвращается дед с собакой. Я допиваю пиво одним глотком, отдаю ему бутылку. – Спасибо тебе, сынок, спасибо. – Вот еще две. Я достаю из рюкзака пустые бутылки – два работяги взяли пиво «на месте». Дед сует их в карманы куртки. – Спасибо, сынок, спасибо. Вот что значит – человек. Не то, что все эти… За сто рублей зарезать готовы… * * * Жду Олю в холле журфака, у доски объявлений. На часах – 20:02. Только что был звонок, народ спускается по лестнице к гардеробу. – Привет. Оля. В черных джинсах, с сумкой и пакетом «ЦУМ». – Привет. – Я сейчас – только возьму куртку в гардеробе. Выходим на улицу. Студенты расходятся в разные стороны. Некрасивая полная девушка садится в «мерс» с литовскими номерами. – Проводить тебя домой или просто погуляем? – Давай погуляем. – Хорошо. Как вообще дела? Оля резко пожимает плечами. – Никак. – Что-нибудь случилось? – Нет, ничего не случилось. Просто никак. Идем молча. Я смотрю под ноги. Темно, холодно и неуютно. Оля говорит: – Знаешь, иногда так хорошо, что жизнь кажется сплошным кайфом, и ничего больше не нужно. А иногда все так мерзко, что хочется убежать… – Куда убежать? – Если бы я знала… Ты когда-нибудь думал о том, чтоб уехать из этой страны? – Нет. – А я думала. Много раз. Нет, я многое здесь люблю – по-своему, – и я бы не хотела уехать навсегда, чтобы никогда не возвращаться, не приезжать… Но иногда мне так жутко… Кажется, что нет никакого просвета. У пустого темного здания ГУМа суетятся гаишники. – Наверно, Шушкевич будет ехать к себе на дачу, – говорит Оля. – Или Кебич. У них дачи в Дроздах. Давай посмотрим. – Давай. Впереди нас идут два пацана лет по двенадцать. Оба – в грязных куртках, курят сигареты с фильтром. |